Белые кролики на белом снегу или всё началось из-за женщины
Шрифт:
– Мы сейчас быстро всё тебе отстираем! Вот увидишь! – говорил я таким тоном, будто бы я целыми днями отстирывал от кроличьих какашек белые колготки с цветочками.
Довольно быстро мне удалось-таки утащить Таню в дом, подальше от всего этого ужаса с кроликами, именами и всего остального-прочего, отчего я только что чуть не двинулся умом. За это я, если честно, был даже слегка Аквате благодарен.
Мы дошли до ванной комнаты на цокольном этаже, и я попытался Тане помочь, как и обещал. Но она гордо заявила, что «она
Пришлось мне стоять под этой самой дверью и не понимать, что же надо делать дальше.
Мне было понятно вот что: если Таня постирает одежду, то она не сможет отсюда выйти. Одежда-то – мокрая. Значит – нужно ей помочь!
Но как?! Вот это мне было непонятно!
Предложить свою одежду – я стеснялся. Да и Таня, наверное, не взяла бы.
А Светкину я предложить не мог. Во-первых, Светка бы мне за такое обязательно намылила шею. А, во-вторых, Светкина комната запиралась на ключ. И я был уверен, что Светка перед отъездом не забыла её закрыть.
– Что же делать?! Что делать?! – не на шутку распереживался я.
Ещё немного, и я бы уже придумал какое-нибудь универсальное решение. Но тут мне помешал замок двери в ванную. Он громко и нагло щелкнул, дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щелочку высунулся Танин нос.
– А! Ты тут? – сказала Таня таким голосом, будто бы и не сомневалась в том, что я тут. Всё ещё торчу с глупым видом. – Позови сюда моего папу, пожалуйста!
От внезапно полученного универсального решения, я смог только кивнуть головой и убежать за Таниным папой.
Танин папа почти не испугался, как в прошлый раз. И почти сразу понял, почему ему надо идти куда-то к Тане, а не Тане идти к нему самой.
Тут же вдруг выяснилось, что в гостиной все усаживаются играть в сыщиков. А, поскольку я куда-то пропал, уже почти уселись играть без меня!
Это было просто недопустимо! Потому что сыщики – моя самая любимая игра.
Я так им всем и сказал:
– Да вы чего вообще!?
Все сразу поняли свою ошибку и приняли меня в игру.
А потом пришла Таня в чистых, на этот раз жёлтых с цветочками, колготках и в розовой юбочке в складку. Ну и я, конечно же, позвал её в свою команду.
Таня согласилась на удивление быстро. Даже обрадовалась, как мне показалось. И что самое интересное – стала давать мне очень ценные советы.
Оказалось, что эта игра – и Танина любимая тоже! От этой новости играть стало вдвойне приятно и интересно.
Мы вместе с Таней помечали на листочке специальным хитрым способом всех подозреваемых в преступлении персонажей. Хитрили, примечали, предполагали...
Вообще-то игра эта называется совсем по-другому. Не сыщики, а какое-то там английское слово. И ладно бы какое-то понятное слово. Есть же много других интересных игр с английским названием, которые я прекрасно помню.
Но это слово не мог запомнить
Один раз мы его даже специально отыскали в словаре и перевели. Что-то оно означало такое, что и должно было бы означать слово, которым назвали такую игру. Что-то про преступления или про расследования. Но и это слово тоже оказалось совершенно незапоминательным.
Потому мы, в конце концов, и решили назвать её «Сыщики». И название подходящее, и запомнить легко.
В этой игре побеждал тот, кому удалось раскрыть преступление. А преступления раскрывают кто? Сыщики!
И, то ли от того, что я был очень рад Таниной компании, то ли от того, что вместе мы оказались в два раза умней и находчивей, но как-то так получилось, что мы с Таней вдруг выиграли.
И это было очень серьёзно. Так думал не только я. Видно было, как все удивились.
А папа сказал:
– Вот что значит – сплочённо и увлечённо! Поздравляем чемпионов! Молодцы!
А все мужчины мне пожали руку. А Тане – поцеловали. Что поделаешь, если на мужском турнире – дамы.
Мы с Таней, конечно же, тоже удивились. Но больше всё-таки обрадовались. И от этого стали прыгать и выкрикивать разные победные кличи.
Таня тоже прыгала и кричала. Честно. В общем – было здорово!
А потом, когда все успокоились, и начали думать о том, играть ли ещё в сыщиков, или перейти к полю чудес, или, может быть, – к балде, Таня вдруг спросила, как ни в чём ни бывало:
– А как там, кстати, наши кролики?
– Ой! – подумал я про себя. А вслух пропищал кроличьим голосом:
– Кролики?!
– А что кролики?! – заинтересовался папа.
– Ну, кролики! – продолжила Таня совершенно невинным голосом.
Я смотрел на неё умоляюще. Я сильно дергал глазом и совершал какие-то чудные движения руками, наверное, напоминая восточную танцовщицу.
Я всё надеялся на то, что Таня догадается замолчать, мы тихонечко уйдём незамеченными и сами разберёмся с вопросом: "А как там наши кролики?". А вернее – просто-напросто закроем маленькую калиточку.
Не тут-то было! Она радостно смотрела на меня и тараторила:
– А как думаешь, Аквата погуляла? Можно посмотреть? – при этом так хлопала своими голубыми глазами, будто бы и правда совсем не понимала, почему это я так весь дёргаюсь.
– Погуляла?! – переспросил папа грозно и посмотрел на часы, – Аквата?! – растерянно повторил он.
– Что происходит, Степан?! – перевёл он в конце концов взгляд с больших настенных часов на меня. За этот совсем недолгий миг папин взгляд успел очень сильно похмуреть. То есть – охмуриться. Я хотел сказать – папин взгляд стал вдруг каким-то хмурым.
Конец ознакомительного фрагмента
Конец ознакомительного фрагмента.