Белые перья шпиона
Шрифт:
– - Тем интереснее вам будет распутать весь этот клубок, мой дорогой Вилли. Предварительного доклада я жду от вас через три дня, когда вы переведете Пешке в тот "секретный центр" под Аугсбургом.
– - Штурбанфюрер.Разрешите идти.
– - Да-да. Кстати не забудьте забрать обеих девиц в 'санаторном коттедже' Бергмана, вам с ними еще работать.
– - Не забуду, штурбанфюрер.
– - Удачи вам, Вилли...
Вильгельм задумчиво покинул кабинет своего патрона, зажав досье под мышкой. Теперь нужно было срочно отловить Дитриха, чтобы передать ему текущие дела, и вплотную заняться новой интересной историей. Для похода с женой в ресторан сегодняшний день
Энергичный взлет, и оперенная пламенем двухвостая машина, быстро исчезает из глаз наземных наблюдателей. Под крики зрителей, самолет стремительно проскальзывает между огромных облачных айсбергов и снова исчезает за белой пеленой. Через несколько минут машина возвращается на полосу, и со свистом садится на бетонные плиты. Снова взлет, и самолет свечой поднимается вверх на высоту трех километров. Но вот огонь из сопла гаснет, аппарат валится на нос, и встревоженный гомон стартовой команды врывается в повисшую тишину. В небо уходят три зеленые ракеты - сигнал на немедленную посадку испытателю. От диспетчерской вышки уже несется красная пожарная машина. Напряжение беззвучно нарастает, но рыскающий в безмоторном пикировании прототип, вдруг ускоряется. Секунда и от его хвоста снова валит дым, сменяющийся ровным огненным факелом. Запустившая свой реактивный мотор крылатая машина уверенно заходит на посадку, но люди внизу все еще встревожены. Шасси снова касается бетона, закрылки выпущены. Факел между хвостовых балок гаснет, и скрип тормозов венчает этот волнующий момент. К аппарату несется толпа людей. Стефановского вынимают из кабины и качают. Вверх летят шапки. К группе высоких гостей подбегает с докладом начальник аэродрома с петлицами старшего лейтенанта госбезопасности, но нарком резко прерывает доклад...
– - Что с самолетом?! Почему во втором полете двигатель выключался?!
– - Товарищ народный комиссар, испытатель доложил, что на наборе высоты он в кабине услышал странный стучащий шум, приборы показали резкое увеличение температуры. Тогда испытатель решил выключить мотор во избежание пожара. Когда же самолет развернулся в сторону полосы, летчик решил попробовать запустить двигатель, и у него получилось. Посадка прошла успешно...
– - Товарищ Берия, позовите летчика сюда к нам, пусть расскажет о происшествии...
– - Слушаюсь, товарищ Сталин. Старший лейтенант, срочно привезите к нам испытателя.
– - Есть привезти испытателя!
Сталин снял фуражку и провел ладонью по волосам. Октябрьское солнце словно подмигивало сквозь частые кучевые облака, намекая на кратковременность летной погоды...
– - А почему этот самолет назвали 'Посейдоном'?
– - Изображение самолета в плане напоминает трезубец, товарищ Сталин. Трезубцем дрались римские гладиаторы, греческий бог Посейдон и римский бог Нептун.
– - Трезубец, товарищ Давыдов, если не ошибаюсь, это еще и символ украинского национализма...
– - Товарищ Сталин. У Трезубца много вариантов символического значения, и, по-моему, не стоит насовсем отдавать националистам этот древний и красивый символ...
– - Пожалуй, вы правы, не стоит.
В этот момент из открытой дверцы подъехавшего 'ЗИСа' появился испытатель, и быстро подошел к начальству. Не дожидаясь официального доклада, Вождь первым поинтересовался...
– - Товарищ Стефановский, а что вы нам можете рассказать об
– - Товарищ Сталин. Мотор я выключил, когда по ряду признаков понял, что может начаться пожар. На 'Горыне' такое уже случалось в полетах с опытными 'Кальмарами'. Думаю, уже сегодня товарищи инженеры расскажут нам, в чем там на самом деле проблема. Но главная задача испытателя в таких вот вылетах, сохранить самолет и вернуть его для дальнейшего изучения на землю. Эту задачу я выполнил - самолет остался цел, и смог вернуться на аэродром. Что касается моей оценки самолета, то как испытатель, я могу лишь отметить, что машина быстро набирает скорость, и должна иметь хорошую скороподъемность. С устойчивостью и горизонтальной управляемостью работы еще предстоит много. Шасси работает хорошо. И на разбеге, и на пробеге, из-за носового колеса обзор очень хороший и раскачки почти нет. Но, на мой взгляд, серьезные выводы по самолету делать еще слишком рано...
– - А как вы считаете, немецкие 'мессершмитты' смогут на равных драться с вот такими самолетами?
– - Те 'мессеры', которых мы получили из Польши, на виражах, наверное, не уступят 'Посейдону', но вот по скорости и вертикальному маневру догнать его они уже не смогут. Горизонтальная скорость 'Посейдона' с убранными колесами уже сейчас превышает шестьсот. И это с учетом плохо закапотированных створок опытного шасси. Получим шасси из Голландии, наверняка отыграем еще полсотни километров. А с учетом перспектив получить усовершенствованные серийные 'кальмары', я уверен, 'посейдоны' разгонятся и быстрее семисот километров. Могу предположить, что уже через год, в случае нападения на нашу страну, Люфтваффе сами окажутся в затруднительном положении. Во всяком случае, закрыть нашей авиации небо они не смогут...
– - Спасибо вам, товарищ Стефановский, за ваш интересный рассказ о самолете. Вы можете возвращаться к инженерам, и продолжать вашу работу. Всего вам доброго.
– - Всего доброго, товарищ Сталин. Товарищи.
Пока генсек чуть в стороне отдавал какие-то указания секретарю, споры в группе гостей вспыхивали несколько раз. Ворошилов считал, что уже можно и нужно начинать серийное производство реактивных самолетов. Пока враги не успели первыми. Берия и Молотов уговаривали его не торопиться. Ведь на подходе было еще несколько прототипов других схем, первые полеты которых были запланированы на ноябрь-декабрь этого года. Наконец Вождь вернулся, и дискуссия смолкла. Перед самым отъездом Сталин подвел итог 'смотринам'...
– - Ну что ж, товарищи. То, что мы сегодня увидели и услышали, это очень хорошие новости. И хотя по сообщениям из-за рубежа, у англичан и немцев уже есть подобные прототипы, но мы их пока все-таки опережаем. Харьковские 'Кальмары' уже выпускаются малой серией, и в ближайшие полгода у нас должно появиться еще несколько опытных реактивных самолетов. Как мы все видели, летчики-испытатели делают свою работу хорошо. Если и товарищи инженеры сдержат свое слово, то уже в начале следующего года мы сможем сравнить несколько реактивных самолетов, и принять решение о серийной постройке самых лучших из них.
Когда высокое начальство отбыло восвояси, и охрана перестала напряженно контролировать каждый шаг и каждое движение наземного и летного состава испытательного центра, хозяева, наконец, смогли вернуться к спокойной работе. Подъехавший автокран, снял с планера отработавший свое ТРД, и погрузил его на специальную подрессоренную телегу. Галдящая группа техников и инженеров покатила мотор к ангару лаборатории. До надежного результата работе по созданию советской реактивной авиации было еще далеко...