Белые шнурки
Шрифт:
Про ее смерть говорили всякое, и многие знали правду. Но эта правда так никогда не вышла за пределы туманных слухов и не имела никаких последствий. Говорят ее смерть была куда более паскудной чем смерть Мины — но все же лучше медленной и мучительной смерти Кисы Белой, сгнившей от СПИДа в бараке для ВИЧ-инфицированых на зоне через непродолжительное время.
* * *
На этом заканчивается история про двух Кис, которые для множества людей олицетворяли собой тех самых «НС-скингерл». Таких историй было много в девяностые, во времена расцвета дворовых «бригад» не правого, а бандитского толка. «Честные давал-ки» из их окружения часто повторяли путь Кис. но для националистического Движения с его культом семьи, расы и нации?
Как могло такое выйти? Наверное дело в том, что для понимания того что есть национализм требуется определенная зрелость. Нация есть прямое продолжение семьи, и понимание этого наступает лишь у того, кто хотя бы
Скинхеды в начале своей карьеры и сопутствующие им девочки по сути лишь номинально могли быть отнесены к националистам, за редким исключением. Тяга к гендерному насилию и примитивной ебле у примитивных созданий породили тупиковую ветвь эволюции — что реликтовых скинхедов, имеющих ценность только в субкультуре, что таких же субкультурных девочек, превращавшихся в отвратительных блядей.
Для Движения и такие как Адольф, и такие как Феликс, и Кисы — по сути были тем же, чем является ребенок-даун в семье с нормальными родителями и нормальными детьми. Плоть от плоти, но. всем ясно что это даун и нормального человека из него сделать нельзя, а разумнее всего такое своевременно утилизировать.
А у нормальных людей все происходило абсолютно по-другому, причем как раз одной из огромных заслуг Движения является тотальная пропаганда традиционной семьи и семейных ценностей, противопоставляемых потреблядству. Из абсолютного большинства людей, искренне разделяющих эти убеждения, выросли хорошие супруги и родители.
Странно такое читать в финале этой главы? Безусловно.
Диалектика единства и борьбы двух противоположностей и в этом вопросе очень живо показывает, насколько разной бывает эта среда. Так молодой арийский воин, когда-то лишившийся невинности верхом на какой-нибудь Кисе, с высокой долей вероятности мог стать заботливым отцом и внимательным мужем.
Выводы, из этого можно сделать разные, но нельзя не заметить, что многие вещи куда сложнее, чем они кажутся на первый взгляд. Уровень подросткового блядства перерастали те, кто действительно усваивали традиционные идеологические и этические нормы — и перерастали зачастую одновременно с субкультурностью. Остановка в развитии на раннем этапе приводила к тем же последствиям, к каким приводит остановка в развитии ребенка — получается дебил. Что не вызывает отторжения в пятилетнем возрасте в поведении десятилетнего выглядит довольно отвратительно.
Так и ебля беспорядочно дающих «белых и гордых» в раннем подростковом возрасте еще не свидетельствовала о вырождении, а вот в зрелом — почти всегда. Было, конечно, и такое, что и девочки по мере взросления завязывали с промискуитетом и нормально социализировались, становясь в будущем нормальными женами и матерями — но только лишь если процесс не заходил достаточно далеко.
Впрочем, закономерности процесса познания таковы, что после утверждения чего-то следует период отрицания, а потом возврат к тому же самому — но на более высоком уровне понимания. Так и моногамию многие наши герои скоро переросли, открывая для себя новые степени и границы свободы, замешанной на крови, похоти и адреналине. Сознание, существующее на грани с мышлением психопата, у многих ветеранов «акций» принимало причудливые формы, самыми милыми из которых становились свист плети и капли воска. Но это уже другая история…
22. Тот, кто носит медный щит
Замечательный писатель Соловьев в своей книжке про Ходжу Насреддина вложил в уста своего героя афоризм «Тот, кто носит медный щит — тот имеет медный лоб!». С тех пор прошло немало времени, вроде и Россия не похожа на средневековую Бухару, и сотрудники правоохранительных органов отличаются от среднеазиатских стражников. а актуальность у этого афоризма сохраняется поразительная. Вся атмосфера борьбы с экстремизмом пропитана духом какого-то удивительного, нереалистичного и гротескного идиотизма. В этой главе поговорим про то, каким образом кровавая Система искореняла на Урале фашизм и что из этого вышло.
Самое первое открытие, которое я сделал, общаясь с представителями праворадикальной среды, касалось удивительной формы правового нигилизма, сложившегося у ультраправых. Они сочетали веру во всесилие Системы и особенно органов госбезопасности с абсолютной уверенностью в том, что лично им за любые безобразия ничего не будет. Больше всего это похоже на то, как маленького ребенка мама пугает страшным бабайкой, который живет под кроватью и которому отдадут ребенка за плохое поведение. С одной стороны, ребенок несомненно верит в могущество страшного бабайки, но также понимает и то, что скорее всего ничего страшного тот ему не сделает. И представители ультраправой среды, и маленький ребенок сочетали иррациональный страх с уверенностью в отсутствии последствий, основанной на личном опыте безнаказанного плохого поведения. От чего так вышло? Отчасти так сложилось исторически, потому что детство или ранняя юность у наших героев пришлись на девяностые годы ХХ века, во время полного упадка государственной власти и авторитета правоохранительной системы. Но гораздо больше для этого сделали сами правоохранители, системно и последовательно усугублявшие последствия экстремисткой деятельности.
* * *
Большим
Но это бы означало действительную и конструктивную работу по этому направлению — что в корне противоречит современной доктрине имитации бурной деятельности, которая является господствующей в правоохранительных органах. Основываясь на трех китах современной правоохранительной системы — невежестве, бездарности и коррупции, данная система в наших краях породила три исторических этапа противодействию экстремизма.
Первый этап занимает исторический промежуток с архаических времен становления российской государственности после развала СССР и до 2003 года, а называется он «Все хорошо, прекрасная маркиза». Первые проявления национального вопроса и рост шовинистских настроений наступили сразу же после ликвидации монолитного советского государства, но длительное время их актуальность терялась на фоне экономических и социальных проблем. Выражаясь простым языком, такой пиздец царил повсеместно, что на этот локальный вопрос и внимание-то толком никто не обращал. То же самое старое РНЕ кажется чем-то немыслимым в современной России — частная армия в десятки тысяч боевиков, большинство из которых были вовлечены в криминальные заработки. До прихода к власти Путина в СМИ данная тематика просто терялась на фоне событий глобального масштаба, а вот после случилось интересное дело. Когда к власти пришел выходец из силовых структур и СМИ сильно зажали, то по всем острым темам начала работать старая советская методика «если мы об этом не говорим, то значит этого нет». В СССР, как известно, не было секса, а в России в конце 90-х — экстремизма. В крупных городах расцветала субкультура скинхедов, носивших явное палево, на многочисленных концертах толпы кидали римское приветствие. а государство безмолвствовало. По сути известные читателю тенденции выросли в те годы буквально как в инкубаторе, при полном отсутствии интереса у государства. Почему так вышло сказать трудно, но совершенно убежден, что в основе лежал вечный страх милицейского чиновника внезапно найти у себя под носом говно, и испортить им статистику, пока соседи делают вид что у них пахнет розами, и поют что у них «все хорошо, все хорошо».
Этот период в Москве закончился во времена погромов Ясенево и Царицыно и беспорядков на манежной площади, а в нашем городе продлился до 2003–2004 года и окончательно закончился только в 2005-м, после резонансного убийства армян в Пышме.
Второй этап оказался наиболее успешным по фактическому результату — эпоха борьбы со скинхедами. Если вернуться к приведенной аллегории с говном, то наступил он в тот момент, когда вонять стало уже нестерпимо, а кому-то из милицейского начальства насрали прямо на голову. Обнюхав и облизав обгаженную фуражку, государство наконец-то оценило вкус, цвет и консистенцию неизвестной субстанции, и публично подтвердило страшную догадку, о том, что же это такое — «Это же. это же говно!». Получив отмашку, СМИ начали трубить о страшных скинхедах, провозглашая конец света и второе пришествие фашизма. Аналогичную отмашку получили и правоохранительные органы, и началось искоренение коричневой заразы. Беда только в том, что интеллектуальных возможностей у правоохранителей хватило исключительно на установление внешних признаков без понимания сути. Куст, как известно, представляет собой совокупность веток и листьев, торчащих из одного места, а скинхед — лысого как коленка индивида в ботинках с белыми шнурками, который все время кидает вверх правую руку и говорит «зиг хайль». Все, кто таковыми не являются — не скинхеды! Так государство извело остатки субкультуры довольно массовыми посадками, и в последствие причинило значительный ущерб части организованной преступности, в которую мутировали скинхеды. За 90-е годы УБОПы научились неплохо противодействовать бандам, и на короткий период совпали развитие правого движа и понимание преступных закономерностей организованной преступности милицией; причем после ОПГ 90-х скиновские бригады для УБОПа стали относительно легкой целью. Про этот период довольно-таки неплохо написал в своей книге легендарный Жора Бойко, знаменитый начальник питерского УБОПа. У нас происходило все то же самое, и 2005 год ознаменовался практически полной ликвидацией всех нежизнеспособных банд города местным УБОПом и раскрытием череды преступлений экстремистской направленности. Успех государства в противостоянии с Движением был очень кратковременным — приближался третий этап, который начался в 2010 году с событий на Манежной площади.