Белые шнурки
Шрифт:
* * *
Примерно через полчаса Сеня стоял на пороге одного из ветеранов Движения — спортивного парня с резкими движениями и на редкость мерзкой рожей. В отличие от большинства наших героев он был ретроградом, и сохранял внешний облик классического типа: стрижка под ноль, тяжелые ботинки, голубые джинсы и «Lonsdale». От дел Ветеран отошел достаточно давно, и в описываемый период занимался незаконной предпринимательской деятельностью. Внимательно выслушав Сеню, он деловито собрался, и отправился знакомиться с Митей.
Дверь в кабинет Мити открылась
— Ва-ва-ва. ы-ы-ы. — Митя не знал ни что ему сказать, ни что делать, и сразу же начал трезветь.
— Ну что, пидор, делать с вами будем, а? — участливо спросил Ветеран.
Сначала Митя думал, как бы ему ловчее вызвать милицию. Однако спустя короткое время делать это ему расхотелось — визитер говорил крайне дельные вещи. По всему выходило, что именно он и Сеня способны возглавить сразу несколько направлений «кремлевского проекта», причем таким образом, что по отдаче в виде информационных поводов Москва не только не выкинула бы Митю из комиссаров на мороз, чего тот ждал со дня на день, но и увеличила бы выплаты.
Секрет был в том, что на каждое из направлений молодежного проекта Москва выделяла ежемесячно порядка двух тысяч долларов. За эти деньги следовало или отчитаться договорами за полиграфию и продукцию, или аренды помещений под мероприятия и семинары, или — новостными поводами по поводу произведенной активности. Лично Митя возглавлял тот самый «президентский спецназ», то есть направление по агрессивной поддержке президента и борьбе с оппозицией. Раз в месяц получая деньги, Митя начинал их пропивать, что получалось сделать за неделю, а потом начинал ходить по разным инстанциям и просить еще. Поскольку жил Митя на диванчике в том же офисе, где ни душа, ни туалета не было, то он очень плохо пах, и по этой причине кое-где ему даже давали мелкую денежку чтобы избавить себя от его присутствия. Еще неделю Митя побирался и одалживался на лапшу быстрого приготовления, а еще неделю — голодал, собственно перед очередным поступлением финансов.
На тот момент направления в городе было представлено всего два — вторым был тот самый «православный проект», проверять который и явилась московская блядь в простыне, до такой степени суровая, что согласная даже на Митю. А возглавлял на местном уровне оную структуру толстый мальчик Степа, которого до блестящей карьеры в «проекте» выгнали из епархии за воровство церковных пожертвований из коробочки для оных. Единственное что делал Степа со своей паствой — за два куска баксов в месяц осуществлял в том бараке чтение Священного писания, перемежаемого или звуками метания комиссарских харчей, или Митиным гнусавым нытьем что ему нечего кушать — в зависимости от финансового цикла. Денег Мите Степа не давал совершенно, и правильно делал, так что жизнь тому полагалась очень плохая.
А Ветеран предложил короткую схему, каким образом можно расширить направления с двух до целых шести. причем лично Мите ничего делать было не нужно. Все брали на себя новые знакомые.
— И запомни, сука. Это — наш город! — Ветеран покачал пистолетом перед носом у Мити. — Если чо кого — спалим вас блядей вместе с бараком! Окна видишь? Вот сюда бутылки и доставим — с четырех концов займетесь, и дверь подопрем! Хуй вылезешь отсюда, говно бля!
— Не смей мне угрожааать — проблеял Митя, но очень неуверенно. В душе
* * *
Прошли буквально пара недель, и жизнь в бараке преобразилась. Одну из комнат прочно заняли Ветеран и еще два возрастных парня из основы, к которым потянулись хмурые личности в неприметной одежде. Из ноутбука играла «Кровь патриотов», на столе лежали ножи, текли характерные беседы. Офис кремлевского проекта столь хорошо знаком мне потому, что именно там можно было проводить встречи с любыми клиентами без малейшего риска палева — в самую последнюю очередь бы милиция стала искать людей в федеральном розыске по правым темам в офисе молодежного антифашистского движения. Особенно много лулзов это место доставляло Ветерану, который посещал это заведение исключительно на палеве. Когда Ветеран был нетрезв, он любил фотографироваться в таком виде на фоне антифашистской атрибутики, например, приставив нож к горлу Мити.
Сеня радостно бегал в «Вестерн юнион» получать финансирование. Сразу же в Екатеринбурге организовалась молодежная дружина, в качестве которой был сфотографирован молодой дубль бригады А. в самом Дендрарии. Неизвестно, не возникли ли у москвичей вопросы — отчего же у молодых дружинников такие стрижки, а у двоих — паутина на локте? На первом плане гордо поставили Митю со значками и потребной символикой. Съемка не произошла без эксцессов: Ветеран не доглядел, и у Мити все-таки отработали сотовый телефон в процессе общения.
В правой среде Митя всем очень понравился, и на одном из локальных правых форумов он был наречен Железным Гомосеком — за аллюзии с гимном президентского спецназа, где поминалась тема железа. Ну а на «пидора» Митю приучил отзываться Ветеран, который так и не удосужился запомнить как того зовут. Полным титулом Митю называли не всегда, иногда допуская вариации: «Железный гомик», «Железный педик» и все в таком духе. Временами Митя начинал капризничать и пытаться строить того же Сеню с зарядами «Я требую к себе уважения!».
Сеня также развил бурную деятельность. В скором времени он нашел еще одного пайщика-концессионера: бывшего вокзального барыгу Воровчука, ранее судимого за мошенничество. Воровчук занял третью комнату в офисе и междугородний телефон, и за ним потянулись сбытчики краденого. Занимался Воровчук двумя направлениями, и совершенно точно помню, что одним из них был проект «инновации». Внешне Воровчук более всего напоминал классического «голубого воришку», описанного у Ильфа и Петрова, только в еще более слащавом и благообразном виде. Очки, прилизанные длинные волосы и мягкий баритон сочетались в нем с взглядом редкостного вора и проходимца.
Так и зажила наша воронья слободка. В одном кабинете сидел Воровчук, обсуждающий за казенный счет барыжьи дела, с горсткой краденых мобильников на столе; в соседней стоял мат-перемат соратников Ветерана, с чифирем и водкой отмечавших возврат с зоны соратника; в кабинете орал на кого-то вечно бухой Железный Гомосек; а в коридорчике читали Евангелие Степа и его православные.
* * *
Очень скоро это предприятие начало приносить совершенно взрослые доходы, которые пайщики-концессионеры, впрочем, тщательно друг от друга скрывали. Спустя годы многие из тех, кто тогда имел дело с «проектом», жмурили глаза от удовольствия: как они крали!