Белый, белый снег… (сборник)
Шрифт:
Подогретый спиртным, Чика оживленно жестикулировал:
– Летит ко мне…Я ему – бац! Как щи пролил… Второй сбоку, я ему ногой – на!.. Тут менты… Я еле ушел.
Захмелевший Котельников усмехнулся. Чику это задело.
– А чего ты смеешься? Ничего удивительного!
– Налей, – примирительно произнес Иван.
Чика достал из-под стола бутылку, разлил водку по пивным стаканам. Они чокнулись и выпили. Котельников, морщась, занюхал рукавом. Чика услужливо протянул ему сигарету.
Пуская дым, Иван
– Тоска-а… Надоело все.
– Чего тебе надоело-то? – пожал плечами Чика.
– Да все, все надоело… Даже ночью какая-то мутотень сниться. Пауки… Вся стена в пауках. Лапы лохматые… Я их обламываю, а они шевелятся.
– Это с похмела.
Иван затягивается, пускает над столом сизый дым.
– Раньше все не так было. Светлее как-то, радостней… Я бригадиром работал. Мужики меня уважали. Я справедливый был. С начальством мог поругаться, не боялся… Деньги хорошие зарабатывал.
– Уволили?
– За пьянку… Загудел, прогулял неделю.
– Ну, и хрен с ним, чего сейчас-то переживать?
– Жена у меня терпеливая, – Иван потушил сигарету о блюдце. – Другая бы давно уже… А она… К детям, опять же относится… В церковь ходит… Вот ты, Чика! Ты ходил когда-нибудь в церковь?!
– Чего это тебя растащило? На лирику потянуло… – Чика сдернул пробку с новой бутылки. – Вот, лучшее лекарство от тоски! Выпил – и никаких проблем… Давай сюда стакан.
В полутемном зале под заводную ритмичную музыку танцевал народ. Чика огляделся по сторонам.
– Сейчас пива принесу.
Он поднялся из-за стола и нетвердой, вихляющей походкой направился к бару.
За стойкой скучала симпатичная девушка. Чуть поодаль одиноко сидел щуплый молодой мужчина в очках, попивая через соломинку коктейль. Чика небрежно бросил на прилавок деньги.
– Дешка… Ва пива пжста…
– Что?
– Два, – Чика показал на пальцах, – Два пива.
Девушка пересчитала деньги.
– Здесь не хватает.
– А-адну м-минуточку!
Пошарив по карманам, Чика достал еще несколько мятых купюр.
– Дешка… Что вы делаете сегодня вечером?
– А что, есть предложения?
– Естесстно… Позвольте пригласить… На тур вальса.
– Я занята.
– А завтра?
– И завтра, и послезавтра, и на год вперед.
Чика разочарованно вздохнул. Потом направился к очкарику. Уставившись в упор, принялся гипнотизировать его взглядом.
Мужчина повернулся к нему спиной. Чика обошел его с другой стороны. И снова уперся в него тяжелым, стекленеющим взглядом. Наконец тот не выдержал.
– Простите, вам что-нибудь нужно?
– Чо-чо ты сказал? – с пол оборота завелся Чика, хватая его за отвороты пиджака.
– Уберите руки!
– Короче… Я тебя на улице жду.
Спотыкаясь,
– Слышь, Ваня… Там это… Наехали на меня!
– Кто?
– Козел один… Пойдем, поможешь.
Они вышли на темную улицу.
– Ну, где он? – спросил, оглядываясь, Иван.
Из темноты появились четверо: три здоровых мужика и с ними этот, в очках. Чика испуганно попятился обратно за дверь.
– Э-э, ты куда?
– Я сейчас… Сейчас… Только куртку сниму.
Мужики подошли к Ивану.
– Этот, что ли?
Очкарик не успел ответить, как один из громил ударил Котельникова в челюсть. Ивана отбросило к стене. Поднявшись, он тряхнул головой и без колебаний пошел вперед.
Удар!.. Обидчик навзничь упал на землю. Завязалась драка… Дрались молча, без выкриков и проклятий. Слышны были только тяжелое хриплое дыхание, да удары: глухие по телу и звонкие – по лицу… Обезумев от ярости, Котельников не отбивался. Он сам нападал… И вскоре все трое ничком лежали на земле. Только очкастый благоразумно убежал.
Все это время Чика следил за происходящим в щелочку из-за двери. Но едва все закончилось – тут же появился.
– Ты где был, урод?!
– Молнию… Молнию на куртке заклинило, – трусливо залепетал Чика, отступая.
– Щас как дам! – Иван тряхнул его за грудки. – Будет тебе молния!
– Ваня, Ваня!.. Ты чего?!
Котельников с силой оттолкнул его и пошел, не оглядываясь.
5
Колледж… Шумный коридор во время перемены. В кабинете молодая женщина-преподаватель и сын Ивана – Павел.
– Котельников, ты почему вчера физкультуру пропустил?
– Голова болела.
– Что-то в последнее время она у тебя слишком часто болеть стала. Ты посмотри, – преподаватель открыла журнал, – Физика – три прогула, иностранный – пять прогулов, математика – восемь… И все это – без уважительной причины. А двоек сколько нахватал! Придется, видимо, вызывать родителей. А?.. Как ты считаешь?
– Вызывайте.
– Ты очень изменился за этот год. Я тебя не узнаю. Ведь ты способный парень, Паша… Что происходит?
Она подошла ближе.
– Ну, скажи, что с тобой? Почему…
– Да отстаньте вы все от меня! – неожиданно оборвал ее Павел и выбежал из кабинета.
6
Милицейский УАЗик бодро колесил по заснеженной улице. Сквозь затянутое испариной мутное окно мелькали деревянные рубленые дома, заборы, огороды и садовые участки, присыпанные ранним ноябрьским снегом.
Иван Котельников колол перед домом дрова. Гулко ухая, он с силой втыкал тяжелый «колун» в гладкие березовые чурбачки, и те, с сухим звонким треском послушно разлетались по сторонам. Одет он был уже по-зимнему: шапка, стеганая фуфайка, широкие парусиновые штаны, серые валенки с галошами.