Белый, белый снег… (сборник)
Шрифт:
– Я вчера это… Не знаю, что нашло… Затмение… Ничего не помню почти…
Надежда молча ушла. Он хотел погладить по голове дочь, но Машенька отстранилась от него, как от чужого. Иван попробовал заговорить с сыном, но наткнулся на незнакомый жесткий взгляд… Прервавшись на полуслове, он потерянно замолчал.
Душу Ивана терзали раскаяние и тоска. Будущее представлялось безрадостным… Взгляд его упал на стену. Там висел моток веревки на гвозде. Он взял веревку и вышел во двор.
Все вокруг было белым бело.
– Кар-р! Кар-р! Кар-р!.. – услышал он над собой. На деревьях копошились вороны, роняя на землю снег с пушистых ветвей.
«Погодите каркать, – устало подумал Иван. – Я ведь живой еще пока…»
Он помял веревку в руках, словно примериваясь, как лучше сделать петлю. Выдержит ли она? И вдруг…
След! Он увидел идущий от приоткрытой калитки след – глубокую борозду с кровавыми отпечатками собачьих лап. Смятение и ужас охватили его. Показалось, что он сходит с ума.
Следы вели к конуре. Иван бросился туда и увидел израненную собаку.
– Дик… Дика!.. Ди-и-ик!
Потрясенный, он опустился на колени… Узнав хозяина, пес преданно посмотрел ему в глаза и, с трудом приподняв окровавленную голову, попытался лизнуть руку.
16
В холодном и пустом коридоре районной ветлечебницы Иван Котельников провел уже не один час. Но он словно бы и не замечал этого. Время перестало для него существовать. Сидя на жестком, потертом диване, он мучительно ждал.
В двух шагах от него, за плотно закрытыми дверями с надписью «Операционная» ветеринарные врачи привычно делали свою работу.
Наконец дверь приоткрылась. Невысокий крепкий мужчина в белом халате, вытирая руки чистым вафельным полотенцем, изумленно покачал головой:
– Как он выжил – ума не приложу. Такое ранение… Да вы не переживайте, на охоте и не такое бывает. Люди под выстрел попадают! А уж собаки… Чего говорить.
С листком, исписанным мелким торопливым почерком, подошла помощница главного ветеринарного врача. Иван поднялся им навстречу.
– Чем кормить, и какие лекарства давать – я там все подробно расписал… Будут вопросы – звоните.
Расчувствовавшись, Иван крепко пожал протянутую руку.
– Спасибо, доктор!
17
Перебинтованный Дик лежал в доме, на теплом мягком коврике. Иван растапливал печь. Уложив в топку дрова, он острым широким ножом нащипал сухой лучины, надрал мелко бересты. Потом чиркнул спичкой, поднес к тонким берестяным завитушкам маленький трепещущий огонек. Береста вспыхнула, запотрескивала… Белое яркое пламя радостно заплясало среди сухих лучин. В печи тихо загудело, потом все громче и громче… Осмелевший, окрепший огонь принялся пожирать брошенные в топку дрова.
Жаром дохнуло в лицо… Щурясь на пламя, Иван притворил железную дверцу.
Мягко ступая по полу в вязаных шерстяных носках, он подошел к столу,
– Так надо, Дик… Так надо… – успокоил его Котельников. – Чтобы побыстрее выздороветь. Понял?
Хлопнула входная дверь. На пороге появился Чика. Он был изрядно навеселе, с бутылкой водки в руках.
– Привет, Иван! Готовь стакан!.. – торжественно воскликнул он, и осекся, увидев лежащего на полу пса. Изменившись в лице, он опустил руку с бутылкой.
– Я не пью больше. Все… Завязал, – тихо ответил Котельников.
– Та-а-ак… Ну, дела-а-а… – удивленно протянул Чика.
Иван погладил беспокойно заерзавшего пса.
Чика криво усмехнулся:
– Решил, значит, правильным стать? Культурным… Живой уголок завел.
– Иди, Чика, иди… – взглянув исподлобья, качнул головой Котельников.
– Вот так, значит? Друга гонишь?!
– Не друг ты мне… Понял?!
Он грозно шагнул в сторону Чики и тот, зная крутой характер Ивана, испуганно попятился. Уже со двора, крикнул с досадой:
– Гляди! Попросишь еще похмелиться!
18
Яркими разноцветными вспышками предновогоднего салюта искрилось черное вечернее небо. Веселыми радостными огнями на площади мигала наряженная елка. Иван Котельников, с туго набитыми пакетами, остановился, посмотрел на эти праздничные сияющие огни, и, улыбнувшись, зашагал дальше.
Дома его ждали… В комнате дети наряжали принесенную накануне из леса елку. Волнующе пахло свежей хвоей.
– Вон туда! Вон туда повесь! – подавая брату очередную игрушку, оживленно тараторила Машенька.
– Хорошо, – кивал Паша. – Следующую давай.
– А эту вот сюда! – не унималась сестра.
Паша послушно вешал поданную игрушку.
Из кухни доносились аппетитные запахи. Надежда готовила новогодний ужин.
– О, папка пришел! – радостно воскликнула она, увидев входящего Ивана. Следом за ним в жарко натопленную избу ворвалось облако морозного пара.
Иван скинул одежду и, шурша пакетами, прошел на кухню. Чмокнув в щеку жену, спросил:
– Тебе помочь?
– Возьми тарелки, приборы… – ответила Надежда. – Неси в комнату.
Иван принял тарелки.
– А почему пять? Нас же четверо…
– Света придет, – пояснила жена.
– Какая Света?
– Пашина девушка.
– А-а-а… – многозначительно произнес Иван. – Понятно.
Он прошел в комнату, принялся расставлять тарелки на столе. Сын возился с гирляндами.
– Пап, посмотри… Что-то не горят.
– Сейчас, – Иван присел на корточки возле елки. – Ну-ка…
Вспыхнули разноцветные огни. Машенька запрыгала, радостно захлопала в ладоши:
– Ура-а!.. Пап, а Дед Мороз будет под елку подарки прятать?