Белый Бурхан
Шрифт:
Узнав, что у Барагаа будет ребенок, Сапары встретила Дельмека упреком:
— Я тоже хочу ребенка, муж!
— Заводи, будь со мной поласковей, — попробовал отшутиться Дельмек. Кто же тебе мешает?
— Ты мешаешь! Детей женщинам богиня Умай [110] дает, а ты русскому богу Еське Христу свою душу продал, когда жил у доктора! Вот Ульгень и приказал Умай, чтобы она не баловала своим вниманием жену лекаря-колдуна!.. Оставь хотя бы на время свое ремесло! Я сама выброшу твой
110
Умай, Май-эне — женское божество (в архетипе — плодородия), вообще покровительница деторождения, охранительница новорожденных. Истоки образа У. весьма древние: еще в древнетюркское время (VI в.) он занимал заметное место в пантеоне. Возможно, что происхождение образа У. связано с индоиранским миром.
— А на что мы жить будем? — удивился Дельмек.
— Братья помогут! Я сама поговорю с Кучуком. Дельмек усмехнулся. Сапары, оказывается, и в голову не приходило, что все заработки ее мужа шли братьям, которым он становился все больше и больше должен. Сначала Дельмек расплачивался за жену, аил с барахлом и коня; потом платил за тех овец, ячмень и молоко, что Кучук давал на пропитание в течение всей зимы; сейчас будет платить за Учура, которому Кучук споил не один аркыт араки и скормил не одного барана, пока кам не согласился помогать зятю…
Конечно, можно попробовать пожить и охотой — меха в цене у купцов-чуйцев, а мясо и в собственном казане не будет лишним. Но со старой отцовской кырлой много не наохотишься, а ружье-двухстволка тоже денег стоит!
— Потерпи еще немного, Сапары! — попросил Дельмек… — Скоро все наладится… Я сам съезжу к родовому дереву и наделаю тебе кермежеков, чтобы через них ты упросила Умай и она, наконец, одарила тебя ребенком…
Но Сапары только фыркнула рассерженной кошкой. Она больше не могла и не хотела ждать!
Только ссора, как и настоящая беда, не заставила себя долго ждать.
Дельмек только что вернулся от пастуха Яшканчи, у которого тяжело заболел старший сын. Всю дорогу у Дельмека горели щеки от стыда — болезнь Шонкора была непростой и надо было посоветовать пастуху не за камом ехать, а за доктором Гладышевым! А только отступать Дельмеку было некуда: Учур отомстит, лишив его заработков не только на все лето, но и на будущий год…
— А я у брата была! — сообщила Сапары, сияя от собственной удачи. — Он согласен со мной, тебе надо заняться охотой! Он даже свое ружье тебе подарил! Вот.
И в руки Дельмека легла новенькая винтовка с нарезным стволом и магазином на пять патронов.
Да, это была не кырла! Это было настоящее оружие!
— И патроны Кучук дал?
— Патроны ты сам купишь! Ну что, доволен? Снимай фартук.
— Не спеши, жена. На патроны еще надо заработать… Да и какая сейчас охота? Осенью будем на охоту ходить!
Сапары потускнела. Ей казалось, что стоит бросить фартук мужа в огонь, как добрая
— Кучук не сказал, сколько стоит винтовка?
— Не сказал. Да и зачем? Он же подарил тебе этот мультук!
«Подарил… Кажется, теперь мне вообще не придется на своей постели спать…»
— Придется, жена, вернуть подарок…
В глазах Сапары стыло изумление: мужу ее брат сует в рот кусок сала, а он его отпихивает руками! Ну разве не бестолковый у нее муж?
— Я не могу больше смотреть на тебя! — закричала Сапары, давясь слезами. — Я поеду к Барагаа, хоть ей поплачусь в подол!..
— Поедем вместе, — согласился Дельмек. — Мне тоже надо поговорить о делах с Учуром.
— Она, наверное, уже родила, и мужчине нечего делать возле ребенка, у которого еще нет имени!
— Дадим имя. Если мальчик — имя дам я, если девочка — ты! Готовь подарки! — Дельмек резко встал и вышел из аила.
— Будь хозяйкой в моем доме, Сапары! — попросила Барагаа. — Я не могу подняться, а муж пьяный приехал с камлания и спит.
Дельмек коротко и неестественно хохотнул, подражая Кучуку:
— Ничего, Алтай пьяниц любит!
Барагаа удивленно посмотрела на мужа подруги: он почему-то сегодня говорил крикливо, быстро, и его глаза бегали из угла в угол аила, как голодные мыши. Поругались дорогой с Сапары?
— Мясо есть? — спросила Сапары, заглянув в котел.
— Есть. Муж привез.
Дельмек достал половину бараньей туши, разрубил ее на куски.
— Все варить? — снова спросила Сапары.
— Вари все. Муж любит поесть. Да и вы, наверное, голодные…
— Дров принеси! — повернулась Сапары к мужу. Дельмек повиновался. Скоро весело загудел огонь под казаном, высоко поднимая золотые языки пламени над тулгой, почерневшей от копоти. Барагаа неловко повернулась на орыне, застонала.
— Что с ней? — спросил Дельмек шепотом.
— Ты же лекарь! — усмехнулась Сапары. — А не знаешь, что бывает с женщиной, которая дала горам новую жизнь!
Дельмек поморщился: опять она его поучает! При Барагаа! Мало ей дороги было в тридцать верст? Нет, надо поставить Сапары на место, пока она совсем не села на голову! Прав был Кучук, когда хотел подарить ему кнут… Он открыл тажуур, привезенный с собой, налил две пиалы араки. Одну отнес Барагаа, к другой приложился сам. Отпил глоток, удовлетворенно почмокал, спросил вкрадчиво:
— Как ребенка назвала, Барагаа? Кто имя дал?
— Чейне принимала девочку. Она и имя дала.
Дельмек насмешливо посмотрела на Сапары: вот и тебя опередили! И кто? Молодая жена отца Учура, за которой сын охотится!
— Что она уехала так быстро? Ни еды, ни питья в аиле… Очаг — и тот почти погас!
— Ыныбас торопился к брату.
И этот орус тут был?! Замешкались они с Сапары, надо было сразу ехать!
— И Чейне уехала с Ыныбасом? — прищурился Дельмек.
— Он не знал, где стоит аил брата.