Белый дирижабль на синем море
Шрифт:
Надо же, какая чуткая. Видимо, им уже все известно. А ведь Лилианна и Джеймс переживают. Переживают каждый раз, когда их мальчики отправляются за Стену. Внезапно пришла догадка:
– И эта традиция – символ того, что в следующий раз вы вернетесь целыми и невредимыми?
– Никто не озвучивал этого вслух, но мало ли что? Приметы работают независимо от того, верим ли мы в них.
– Поедем. Даже если я буду всю оставшуюся жизнь скрываться ото всех, это уже никого не вернет. Ты хочешь что-то сказать? – Николь заметила, как мнется Александр.
–
– Неужели только из-за меня он нарушит традицию?
– Ники, совсем недавно ты сказала, что не хочешь видеть никого из мужчин, кроме меня.
– Ты не мужчина, ты мой брат. А Макс вроде бы как твой брат. Брат моего брата – мой брат. Значит, он тоже не мужчина! – сделала путаный вывод Николь.
– Вот как? – Александр позволил себе несмелую улыбку. – Можно я ему так и передам?
– Можно, – улыбнулась в ответ Николь.
– Алло, Макс? Это я. Николь сказала, что ты не мужчина, а потому мы сейчас едем к родителям! – с какой-то ноткой злорадности проговорил брат и отключил телефон.
***
По дороге к Геренам Николь размышляла, что же ей делать дальше. Однозначно она поняла одно: в Либерстэн возвращаться недальновидно и очень опасно. Но и просто сидеть в квартире брата или даже у гостеприимных Лили и Джеймса она не сможет. А что она может? Лечить? Ведь делали ей предложения и доктор Артани, и доктор Тайрен. Способности Николь одинаково востребованы по обе стороны Стены. Если бы не жажда мести, которая жгла душу…
– Ники, сестренка, просыпайся, мы уже приехали!
Надо же, не заметила, как заснула. Сказалась бессонная ночь. Подошедшая Лилианна по-матерински обняла бледную гостью и предложила проводить в комнату, чтобы она смогла отдохнуть еще. Только вот вряд ли получится заснуть снова. Может, немного позже. И Николь, заверила Александра, что с ней все в порядке и отправила его отдыхать, ведь брат вместе с ней не спал всю ночь.
– Иди, иди, – поддержала ее Лилианна, – мы, девочки, справимся и без вас! Джеймс и Макс с утра забрались в гараж, – пожаловалась она Николь. – Ты поможешь мне приготовить обед на эту ораву голодных мужиков?
Понятно. Слова о том, что Николь не хочет видеть мужчин, были восприняты буквально, и семья, сделавшая так много для Александра, теперь старается угодить его сестре.
– Конечно, помогу! Помыть, почистить, порезать.
– Вот и замечательно!
Несложная механическая работа занимала руки, но не мысли. А мысли не могли прогнать никакие разговоры Лилианны, старавшейся отвлечь гостью. Николь постоянно теряла нить разговора и зачастую отвечала невпопад.
– Лилианна, прости. Кажется, я не самый лучший собеседник, – в который раз извинилась она.
– Ничего, я понимаю. Среди них были твои друзья?
– Знакомые, сослуживцы. А друг – один-единственный. Самый-самый лучший, – к горлу опять подступил тугой комок.
– Ты плачешь? Прости, я
– Нет, это всего лишь лук, – Николь с остервенением принялась кромсать ни в чем не повинную луковицу. Дорезала ее, зло вытерла рукавом глаза и обратилась к хозяйке: – Лилианна, где я могу найти Макса?
– Максика? Они с отцом в гараже. Я же говорила. К гаражу можно выйти через ту дверь.
Николь вышла через указанную дверь и, заслышав мужские голоса, пошла на их звук. Зайдя в широко распахнутые металлические ворота, она застала неожиданную картину: на сложенных одно на другое колесах лежала широкая доска, прикрытая газеткой. В центре импровизированного стола стояла початая бутылка, а рядом с ней пара тарелок с поломанной буханкой хлеба, порезанным кругом колбасы и несколькими пупырчатыми огурчиками. Завершали композицию трое мужчин, замерших с пластиковыми стаканчиками в руках.
– Не могли дождаться обеда? – укоризненно спросила Николь, а потом решилась: – Налейте и мне!
– Э-м, Ники, у нас только водка! – как будто извиняясь, пояснил Александр.
– Пойдет!
Откуда-то из недр висящего на стене шкафчика был добыт еще один стаканчик, в который Джеймс молча плеснул примерно три четверти. Николь взяла, принюхалась и сморщилась. Как же это потребить?
– Вдохни, выпей, а потом выдохни, – посоветовал брат.
Девушка обвела взглядом молчаливых собутыльников. Только бы не начали высказывать слова сочувствия! Нет, просто смотрели и молчали. Значит, вдохнуть и выпить. Ох, ну и гадость! Почему же нечего выдыхать? Да что же сегодня такое? То лук вышибает слезу, то… это. Кто-то сердобольный, не понять кто, втолкнул в свободную руку огурчик. Откусить, прожевать. И водички, да-да, водички. Уф, отпустило.
Отпустило. Неприветливое тепло почти мгновенно побежало по телу, притупляя боль. Попросить еще? Ведь говорят, что алкоголь помогает забыться. Забыться? Но ведь она здесь по делу.
– Макс, можно с тобой поговорить? – обратилась Николь к сидящему справа от нее парню.
– Со мной? – для убедительности молодой мужчина ткнул в свою грудь пальцем.
А что это глаза у всех троих стали такими большими? Думают, Николь совсем опьянела с одного стаканчика? Но она хорошо помнит, что пришла к Максимилиану Герену, и разговор предстоит очень серьезный.
– Да.
– Хорошо. Куда пройдем?
– Думаю, в беседке будет удобно, – милый братик, так трогательно заботится.
– В беседке, так в беседке, – покорно согласился Макс. – Я же помню, я – не мужчина.
– Ну да, не мужчина, – Николь пришлось опереться на руку сопровождающего, все же не нужно было пить на пустой желудок.
– Ты для меня боевой соратник, – и тут же поморщилась от своих слов. Очень уж двусмысленно звучало подобное для жителей Либерстэна. – Сотрудник, – нет, тоже не то. – В общем, выслушай, и поймешь сам. Макс, возьми меня в отряд!