Белый дракон
Шрифт:
— Открой! Это я…
— Уже поздно, Сангин Исмаилович.
— Ты что, не одна?
За окном не ответили.
Потом раздался сухой щелчок отпираемого замка… Взлохмаченная со сна девушка, старательно запахивая халатик, твердила:
— Не могу! Вы же знаете! Не имею права!
— А я не могу ждать до утра.
— А я не могу раньше шести выйти на связь!
— Там беда! Понимаешь, беда! — выкрикнул Сангин.
— Ой, я ведь и забыла… Там ваша жена… Сейчас! Ключ!..
Сангин подошел к двери, ведущей в радиорубку и устало прислонился к
…Из динамика звучал сердитый мужской голос:
— Давай без паники! Какая катастрофа? Мало ли что может быть в горах! Если бы и случилось, радио есть…
— В том-то и дело — у них вышла из строя рация! — стоял на своем Сангин.
Катя старательно держала волну на шкале рации.
Наступила пауза.
— Ну, а что же там могло случиться, по-твоему? — уже не так сердито спросили из динамика.
— Понимаешь, колебания были, как при семибальном землетрясении. Но сейсмологи утверждают, что это не по их части. Остается одно… Тронулся Аждахор!
Необычно многолюдно было на следующее утро в аэропорту райцентра Сарбанд.
Возле двух стоящих рядом вертолетов маячило несколько фигур. Это были Сангин, капитан Соколов, одетая в летную форму гражданской авиации Малика. Они молча ежились от утренней прохлады и поглядывали то на взлетную полосу, то на толпу пассажиров.
Показалась легковая автомашина, и вскоре перед ними предстал сухощавый, темный от загара секретарь райкома партии.
— Здравствуйте, товарищи! — выходя из машины, сказал он. — Только что разговаривал с Душанбе, там очень обеспокоены… Если до одиннадцати над ледником не распогодится и вам не дадут вылета, то в лагерь экспедиции попросим добраться ваших людей, товарищ Соколов. Одновременно через перевал Шохдора пойдут альпинисты из Душанбе.
Малика взглянула на Сангина. Лицо у него было угрюмое, отрешенное…
По часам летний день был еще в самом разгаре, но ни один солнечный луч не пробивался над бескрайним горным плато. Сильные порывы ветра носили в дикой пляске плотную стену снежных хлопьев. Из густой пелены то появлялись, то вновь исчезали фигуры людей — экспедиция гляцеологов. Шли они тяжело и, видно, уже не первый час. Временами останавливались, чтобы переждать сбивающий с ног встречный шквал. Среди них была одна женщина.
— Ну и прогулочку ты, Олим, нам устроил! — крикнула Ширин шагавшему впереди мужчине.
Олим замедлил шаг и, когда женщина по-ровнялась с ним, устало улыбнулся:
— Зато мы на пятнадцать километров ближе к теплой ванне, чем те, которые остались. Им придется повременить с этим делом.
— Как вернемся, я сварю твой любимый белый плов, — пообещала она.
— Тогда мне придется достать рюмки.
Внезапно перед ними возникла заснеженная мужская фигура. Бородатое лицо, за спиной рюкзак.
— Я дальше не пойду, — глухо, с вызовом сказал бородач.
— Снимай рюкзак, помогу! — жестко сказал Олим и шагнул к бородачу.
Тот отвел его руку и, недобро сверкнув глазами, сказал:
— Я пойду
— Саид, тут уже недалеко, — умоляюще проговорила Ширин.
Саид потоптался на месте и с издевкой спросил:
— От чего бежите? От совести?
Олим чуть смутился, но сразу взял себя в руки.
— Мы хотим скорее разобраться, — как можно мягче сказал он, — точно выяснить, почему все так случилось.
— Ты еще сомневаешься?
— Не сомневаются только нахалы и невежды! — пожал плечами Олим.
— Если бы Сангин был эти дни на станции, ничего бы не случилось… Ты испоганил его эксперимент! — воскликнул Саид.
— Могу только повторить: всё знают только нахалы и невежды!
— Олим!.. Саид!.. — пыталась примирить их Ширин.
— Оставь его, Ширин, — махнул рукой Олим. — Пусть идет. — И добавил — Тогда он тоже опоздает на наш белый плов.
Саид выдержал потяжелевший взгляд Олима и, повернувшись, двинулся в обратную сторону. Сквозь снежное марево Ширин, Олим и остальные их спутники видели, как в сумерках постепенно растаяла его фигура.
— Останови его! — крикнула Ширин.
Однако Олим решительно поправил на себе рюкзак и пошел по прежнему маршруту. Остальные, чуть помедлив, двинулись следом.
А в аэропорту райцентра Сарбанд все еще ждали летной погоды. В крохотном зале ожидания было тихо, хотя народу набилось битком. Здесь были все те, кто еще утром надеялся на вылет вертолетов на ледники Аждахор. Не было только капитана Соколова. Сюда едва доносился шум ветра, сгибавшего за окном могучие тополя.
Уставшие от ожидания люди уже свыклись с обстановкой и готовы были ждать, сколько потребуется. Только Сангин напряженно ходил из конца в конец зала, проталкиваясь сквозь толпу и нетерпеливо поглядывая в окно. За ним молча наблюдала Малика.
Базовый лагерь гляциологов, который недавно был покинут группой Олима, представлял собой сейчас жалкое зрелище. Площадку со всех сторон обступала разбушевавшаяся водная стихия. Мутная от глины вода уже давно поглотила все постройки, о них напоминали только деревянные обломки финских домиков, вывороченные телеграфные столбы и разная домашняя утварь. Лишь зеленые кроны трех чинар да макушка радиомачты без ущерба пережили удар стихии.
На крохотной площадке у основания отвесной скалы приютились пятеро гляциологов, отрезанные от остального мира. Среди них был и успевший вернуться в лагерь Саид.
Время от времени отогревая дыханием пальцы, он сосредоточенно копался в портативной рации. Сидевший рядом подросток, с виду подрабатывающий на каникулах старшеклассник или студент техникума, скептически поглядывал на старания Саида исправить рацию. Саид, казалось, не замечал мрачного взгляда Бако.
— Зря стараешься, шеф. — Бако ухмыльнулся и чуть свысока, как бывалый путешественник, продолжил: — Представляешь, шеф, когда-нибудь этот козырек назовут твоим именем. А эта бухта будет носить мое имя. А вам троим достанется вот эта гора. Других достопримечательностей здесь нет.