Белый город
Шрифт:
— Тогда давай, хотя бы остановимся. Ночь пройдёт, посмотрим…
— За ночь они развяжутся… Дети без верёвок, помогут… найдётся и чем разрезать… Ночью не углядишь…
— Верт! А чего же ты раньше молчал?!
— Потому и молчал, что до сих пор не знаю, как быть!
— А чего там не знать?.. Отпускать надо… Кайтар!! Ты, ты! Иди-ка сюда!….. Мы тут подумали… Давай отпустим Рыб?… Всё равно от них никакого толка внизу не будет… Зря мы их согнали… Ну, проучили и хватит, может быть?
— Ты, Мроган, мечешься, как это самое… То прогонять, то отпускать… Мне, лично, они до фонаря…
— Ну, тогда
— Подумать никогда не вредно.
Пашка посылает вверх из лука несколько горящих прутьев, поджигая их в очаге. Первыми срабатывают наши, сзади слышно бульканье якорных камней, прослабленные верёвки между плотами натягиваются, кто-то падает, от неожиданного толчка, только потом спины в лодках впереди нас заменяются повёрнутыми голубыми лицами гребцов с недоумённым выражением. Звуковая команда проходит по цепочке вперёд, к самой передней лодке. Всё! Наконец-то сушат вёсла. Но некоторое время мы все продолжаем ползти вниз, якоря не в силах сдержать всё скопище плавсредств, это же просто булыганы, без зубьев.
Подтягиваем за связки своих пленных назад, плоты отводим и крепим к кустам, при этом кто-то очень рьяный падает в воду, думая, что ему под силу удержать такую махину, захватив руками пучок прутьев на берегу.
Постепенно вся армада плотно упаковывается по руслу, так, что воде становится тесно и она с журчанием прорывается сквозь ноги аргаков, шкуры лодок. Гребцы, оставив вёсла, держатся руками за соседние борта и вся лодочная флотилия сплочена сейчас в большой, внушительных размеров плавучий посёлок. Плоты и лодки перемешиваются, завернувшись спиралью.
На катамаранах уютно горят светлячки жировых светильников, и я соглашаюсь с принцем, что способов перерезать верёвки, связывающие Рыб, очень много, сделать это — элементарно! Достаточно, просто пережечь! Молодцы, голубые! После тяжелого дня и такой психологической нагрузки, они уже накормили детей, и многие мордашки уютно сопят на настилах, соединивших лодки. А ведь среди взрослых полно и не очень молодых. Ровесников моим родителям. Вон та женщина могла быть моей матерью…
Не за своё дело я взялся, надо признать это. Конечно, можно оправдываться первым импульсом, пережитым страхом, правом победителя и прочими глупыми отговорками, только зачем щадить своё собственное самолюбие перед самим собой? Получите, господин кларон, схлопочите по полной! Как минимум, две жизни не простых воинов, а героев, не сдавшихся в плену, на твоём счету. Победитель хренов! А вождя за что? Ну, отнял бы посох, а об камни — зачем? Это же был Мозг! Новый пока втянется в руководство, столько шишек понабивает…
— Слышите меня?!!… Все слышат?!… Вы все знаете…. Мы не хотели зла!… Не хотели убивать!… Не хотели грабить… Мы просто шли по реке… Ваше племя — смелый народ!.. Вы умеете ловить больших рыб, ваши мужчины — хорошие воины, ваши суда быстро плывут по воде! Не надо было трогать иритов!! Чего вам было нужно?.. Наше оружие?.. Приходите к нам в город! В Белый Город! Приносите свои тонкие шкуры…. Мы обменяем их на наши вещи. На меха! На кинжалы! А вы захотели поймать нас подло, нечестно. Это недостойно воинов…. Но ириты умеют прощать…. Развяжите свои руки. Нам противно видеть рабов, лучше смотреть в лицо друзьям! Возьмите своё оружие!.. Я не боюсь,
Последние слова я повторяю несколько раз, пока верёвки, словно по волшебству не слетают с голубоватых рук, как будто уже были развязаны или надрезаны. Я повесил фонари вокруг нашего сборища и все эмоции на лицах, все движения Рыб видны очень хорошо.
Постепенно, вместо озлобленных рож, проявляются кривые улыбки, а я и не жду, что они кинутся нам в объятия душить от благодарности, но мои слова на деле становятся явью, свобода всё больше обретает реальный вид, связки гарпунов переходят на катамараны, только вот награбленных монет мы не вернём.
Моим мальчикам тоже нужны материальные стимулы, все ценности давно посчитаны, собраны в мешки и подвязаны к плотам, а на счета каждого воина поступила сумма в сто двадцать три монеты! Не слишком густо, но это же — каждому. Почти как за полгода службы, причём, они знают, что случись чего, записанные деньги пойдут родным, в этом мне полностью доверяют, тем более, что не я считаю, и не я записываю, сами справляются, грамотные!
Великая это сила — доверие! Тонкое и хрупкое создание. Как стекло. Бывает, достаточно одного неловкого вранья, обмана, чтобы сделать в нём трещину. Но сияет оно, как светило, в любом обществе, согревая души. А ложь, наоборот, густа и прилипчива, как, извините, это самое… Долго надо отмывать и не всегда удаётся.
Ну, что, собрались? Тогда прощайте, голубые граждане. Поздно уже! Мы, пожалуй, здесь и переночуем, не хочется мне в темноте вылететь на неведомый скальный выступ, а вам счастливо оставаться. Посохи мы оставим себе. На память. Может, пригодятся?.. Не обижайтесь, вы себе ещё наделаете. Не могли же мы одним ударом уничтожить всех "жаб, которые плюются туманом"? Наверняка остались. Вырастут, народят новых жабок, колдуйте на здоровье… Батюшки!… Сам вождь… Ну, заходите, тут прутья торчат, осторожнее… Присаживайтесь… Внимательнее! Плот качается…
— Твоя великий воин, Ящерица! Мой плохо говорить ирит, лучше хассан…
— Ланат-Ка! Помоги, нам с вождём разобраться!… Дарджан! И ты тоже, садись, помогай…. Слушаю тебя, вождь!…
— Он говорит, он ещё не вождь. Он воин. А вождь должен управлять священным посохом. Он не умеет, а ученик пока молод… Дарджан, так?
— Да, твой правильно говорить, вождь будет править, пока ученик набирать, копить силу. Племя не выживет без помощи священных Сар-Хун-Тах! Они помогать приманивать добычу и заставлять больших рыб прыгать на берег. А летом священный посох отпугивать насекомых…
— А разве колдовство действует на комаров? Спроси вождя…..
— Да, на всех живых действует, только надо уметь… работать…
— Нет, не работать, надо умей использовать, применять. Вождь говорит, это большой способности, поэтому колдун сам выбирать ученик…
— А кто у них ученик? Можно на него взглянуть?….
— Вождь говорит, он уже спит. Это девочка. Маленькая ещё…
— И никто больше не умеет колдовать? Спроси…
— Говорит, все умеют, немного. Но слово колдуна — главное. Если он сказал, так и должно быть…