Белый хрен в конопляном поле

Успенский Михаил Глебович

— Что это с ними? — в ужасе спросил Ироня.

— Это же мертвецы, — просто сказал бонжурский король. — Даже дети знают, что лошади боятся покойников. Впрочем, задним умом мы все крепки… Я, пожалуй, опозорился бы точно таким же образом…

Потоптанная посконская пехота все же нашла в себе силы перейти в наступление. Впереди, размахивая мечом, бежал Стремглав Первый.

— Безумец, — сказал Пистон. — У него что, генералов нет?

— У нас воеводы есть, — вздохнул Ироня. — Только они все уже в

годах и бегать не горазды… Но ничего, в рукопашной наши себя окажут…

Посконичи в рукопашной действительно были страшны. Для живого противника. Мертвые же немые полки шли вперед и вперед, не обращая внимания на молодецкие удары мечами, на тяжкую работу боевых топоров, на отсеченные конечности и даже головы.

— Вон тот, на носилках — каналья Кренотен, — сказал бонжурский король. — Ах, мон блин, все следует делать своими руками и не передоверять случайным людям! Ну что мне стоило тогда самому…

— Нет, ваше величество, — сказал Ироня. — Лучник Жеан был боец получше вас на ту пору. А вот куда этот гад подевался при взятии Чизбурга?

— Искали, — сказал Пистон. — Я даже награду объявил. Нашли какого-то раздавленного камнями в его плаще. Помнится, мерзавец бастард Полироль его и нашел, и денежки заграбастал… Что он делает, Эйрон? Он в своем уме?

А там, в хрустальном шаре, король Стремглав в одиночку пробивался к носилкам с вражеским вождем.

Посконичи не отступили, нет. Они остались верны своему павшему в грязь знамени. Они просто кончились. Их оказалось слишком мало для силы, вставшей против.

Ироня стоял, закрыв лицо руками.

— Они взяли его в плен, мой друг, — сказал Пистон. — Он жив. Я немедленно начну переговоры…

— С кем? — хрипло спросил Ироня. — С Кренотеном?

— В самом деле, — сказал Пистон. — Но все равно придется поднимать армию…

— Бессмысленно, — сказал вдруг мессир Гофре. — Бессмысленно поднимать армию.

— Почему? — возмутился король.

— Мертвые всегда будут побеждать живых, потому что мертвых всегда будет больше…

ГЛАВА 31,

в которой с великим трудом выясняются возмутительные подробности дерзкого побега из королевской тюрьмы

Коменданта Вместилии сперва повесили для острастки, но сразу же вынули из петли для допроса.

Но и нескольких смертных мгновений хватило коменданту, чтобы повредиться умом, потому что понес он такое…

— Ваше величество, это все из-за свадьбы!

— Опомнитесь, де Мидюк, я вас уже помиловал. Придите в себя и толком расскажите, что именно произошло. Мне нужно только знать, кто именно сбежал и куда. И можете не вставать…

Багроволицый комендант Вместилии сидел у стены и только всхлипывал:

— Свадьба… Проклятая

свадьба…

Пистон Девятый обвел взглядом тюремный гарнизон, состоящий в основном из инвалидов.

— Комбатанты! — воскликнул он. — Неужели ни в ком из вас не найдется смелости рассказать своему королю, как было дело?

Комбатанты ежились под королевским взором.

Наконец один насмелился — во всяком случае, прокашлялся.

— А, это ты, старина Пилот? Я так и думал, что участник штурма Чизбурга не должен подвести. Только не вздумай тоже городить про свадьбу!

— Пусть говорит что хочет, сир, — подсказал Ироня. — Там разберемся…

— Так что, ваше величество, — сказал однорукий седоусец с нашивками сержанта, — имело место нарушение как дисциплины, так и режима внутренней службы.

— Уже хорошо, — сказал король. — Уже обнадеживает.

— К тюремным воротам приехала принцесса Изора Мезантийская на телеге, запряженной белым вороным конем…

— И этот тронулся, — вздохнул король. — Кто же это вас так напугал, бесстрашные мои? Ведь Изора Мезантийская жила еще при Косматых королях, точнее — при Бибире Сокращенном… А добрая фея Деррида, случаем, не прилетала?

— Никак нет, ваше величество! Прилетала злая фея Альсидора — так она, во всяком случае, доложилась. Так вот, эта принцесса Изора, что на белом вороном коне, привезла передачку узникам из четвертого каземата — решила, видно, подогреть их…

— Это какое-то новое оружие, — решил Пистон. — Навели умопомешательство на всех и убежали…

— Да вы слушайте, слушайте, сир, — сказал Ироня. — Изора Мезантийская полна жизни — уж вы мне поверьте.

— А конь? — спросил король.

— Что — конь? — спросил Ироня.

— Какой масти конь? Белый или вороной?

— Это был диалектический конь, сир. С одной стороны он и вправду белый, зато с другой — вполне вороной, — сказал Ироня.

— Спасибо, ваше сиятельство! — воодушевился сержант. — Но на коне сидел рыцарь в черных латах и без головы…

— Рыцарь тоже диалектический? — безнадежно спросил бонжурский король.

— Вздор, пустые латы, я проверял, — сказал Ироня. — Пусть сержант продолжает.

Ободренный сержант подкрутил усы единственной рукой и сказал:

— Привезла, значит, принцесса Мезантийская Изора узелок. Ну, мы проверили. Хлебушко, маслице, рыбка копченая… А еще в узелке была какая-то игрушка навроде дракончика — ну как живой! Мы прямо засмотрелись на него и обо всем забыли… Как есть из памяти вылетело… А она в это время должно быть, засов и открыла…

— Игрушечный дракончик, — с сомнением сказал король. — Может, он у вас еще и говорящий был?

— Как есть говорящий, ваше величество! Только не по-нашему.

Пистон с надеждой посмотрел на Ироню.