Белый индеец
Шрифт:
Ренно медленно двигался вперед, держась подальше от кулаков и ботинок.
Джеффри замер.
Юный воин рванулся вперед, вцепился в противника и оба упали на землю. Ренно оказался сверху.
Джеффри снова пустил в ход кулаки и ноги, но Ренно, казалось, вовсе не замечал ударов. Теперь он держал Джеффри за волосы, пригибая его голову к земле. Вообще подобные приемы были запрещены в товарищеских поединках, но этот бой трудно было считать обычным.
Удары Джеффри становились все слабее, по мере того как голова его оказывалась все ниже,
Индейцы закричали.
Обадия и один из ньюйоркцев помогли Джеффри подняться на ноги.
Эйб Томас покраснел от стыда. Джеффри Вильсон уронил честь английских колоний, и теперь она должна быть восстановлена. Не задумываясь, что делает, Эйб крикнул:
– Вызываю тебя на состязание в силе!
Эндрю Вильсон облегченно вздохнул и немедленно перевел обращение, опасаясь, как бы ситуация не вышла из-под контроля.
Ренно скрестил руки на груди и принял вызов.
Эйб разделся до штанов, снял ботинки и передал Обадии нож и пистолет, потом вышел на площадку и протянул руку.
Ренно не видел прежде такого жеста, но догадался, что он означает, и взял Эйба за руку. Оба юноши улыбнулись. Ренно понял, что этот поединок будет совсем не таким, как первый.
Гонка подал знак, бойцы повернулись друг к другу и схватились. Ни зрители, ни сами участники так и не поняли, кто первым упал на землю.
Эйб был сильнее, а Ренно - более гибкий, с прекрасной техникой и координацией движений. Но Эйб был упрям и настроился только на победу. То один, то другой оказывались наверху, но никому не удавалось прижать соперника к земле.
Они боролись долго, тела переплелись, а мускулы напоминали клубок веревки. Непосвященному поединок мог показаться скучным, но сенека, чувствительные к каждой мелочи, смотрели в безмолвном восхищении, зная, что никому еще не удавалось победить Ренно в таком состязании. Колонисты форта Спрингфилд переняли этот вид борьбы у местных индейцев, и Эйб тоже до сих пор не встречал себе равных.
Молодые люди вспотели, но не выпускали друг друга.
Гонка и Эндрю Вильсон переглянулись. Оба думали об одном и том же. Целью соревнований было установить дружескую атмосферу, необходимую для успешного завершения переговоров, и теперь она была достигнута. Лучше всего, чтобы поединок закончился вничью.
– Остановись, Ренно!
– тихо сказал Гонка, и никто не посмел возражать.
– Поединок окончен.
– Достаточно, Эйб!
– в ту секунду выкрикнул полковник.
Борцы отпустили друг друга и встали на ноги. Недавние противники посмотрели друг на друга, рассмеялись, обнялись и разошлись в стороны, восстанавливая дыхание.
Потом сенека соревновались в беге, метании копья, стрельбе в птиц, а Ренно и Эйб отошли в сторону. Фермер уже показывал новому другу, как делать пули из свинца, и Ренно первым из сенека выстрелил из мушкета. В свою очередь, белый индеец обучал фермера, как обращаться с луком и стрелами.
Вечером опять устроили пир, и молодые люди
Позже, когда колонисты возвращались в отведенный для них дом, встревоженный Обадия Дженкинс отвел полковника в сторонку.
– Меня мучает один вопрос. Тот молодой воин и не подозревает, что он белый.
– Я знаю только, что он считает себя сыном великого сахема. Следовательно, нам нужно быть очень осторожными.
– Одному Богу известно, как он оказался здесь, но это настоящий индеец - если не считать цвета кожи. Мне не терпится открыть ему правду.
– С желаниями священника трудно спорить, - сухо ответил Эндрю Вильсон.
– Но хотя бы дождитесь, пока мы не заключим договор с его отцом!
На следующее утро Ренно и Эйб отправились пробовать новое оружие, а остальные колонисты пошли на охоту вместе с хозяевами. Разобиженный Джеффри Вильсон плелся позади всех.
В это время великий сахем пригласил Эндрю Вильсона в свой дом. Переговоры заняли большую часть дня, но в конце концов стороны достигли соглашения. Условия были простыми: сенека получают оружие, а взамен платят две шкуры за каждый мушкет, одну за свинец и порох, необходимые для одного ствола, и по шкуре за каждый пистолет.
Эйб Томас оставался в городе на всю зиму, чтобы научить воинов обращаться и ухаживать за огненными дубинками.
Стороны обязались не воевать друг с другом самое малое двенадцать лун.
В настоящий момент ирокезы не хотели заключать с англичанами военного союза. В то же время представлялось невероятным, чтобы ирокезы вступили в войну на стороне французов - союзников ненавистных гуронов и оттава.
Вечером состоялся третий пир. Эйб, который должен был поселиться в одном доме с Ренно, коротко объяснил, что не намерен раздавать воинам оружие до тех пор, пока те не научатся обращаться с ним.
Полковник Вильсон, выступавший в качестве переводчика, добавил:
– Наше оружие очень опасно, и если человек не знает, как с ним обращаться, то может погибнуть в результате несчастного случая.
На следующее утро, когда путешественники собрали вещи и приготовились к отъезду, Обадия Дженкинс подошел к полковнику и заявил, что не может больше молчать.
– Надеюсь, вы знаете, что делаете.
– Я всего лишь повинуюсь воле Божьей. Думаю, юноша должен знать правду о своем происхождении, и не успокоюсь, пока не поговорю с ним.
Обадия вытащил что-то из седельной сумки и отправился на поиски Ренно.
Тот сидел в большом доме и старательно чистил мушкет.
– Я хочу говорить с тобой, - произнес Обадия на языке алгонкинов.
Ренно удивился, но не выказал особого любопытства, и они молча пошли в лес за кукурузными полями.
Обадия остановился на маленькой полянке. Стояло солнечное зимнее утро. Преподобный Дженкинс произнес про себя краткую молитву и резко спросил:
– Кто ты?
– Я Ренно, воин сенека и член клана медведя.