Белый индеец
Шрифт:
Когда Дебора сделала рубаху и юбку, Ренно подарил ей вычищенную шкуру и постарался показать, что ей следует сделать накидку, такую же, как у него, пояс с сумкой и повязку на голову. Ина дала ей ножик и несколько костяных иголок разных размеров.
Однажды Ина удивила Дебору, подарив ей пару мокасин, расшитых иглами дикобраза. Впервые за много дней обувшись, Дебора даже не могла вспомнить, когда так радовалась подарку. И она все время гадала, отчего семья великого сахема так добра к ней.
Как-то Дебора решила, что в доме пора сделать
Уроки языка стали частью обычного распорядка. Ренно был так же усидчив, как и Ба-лин-та, и, проведя день на охоте или рыбалке, требовал, чтобы урок проводился вечером. Однако после уроков он по-прежнему молчал, и Дебора думала, может быть, воины говорят с женщинами только по делу.
Она старалась быть полезной, и, к удивлению Ренно, вычистила для него прусский мушкет.
– Ты стреляешь из огненной дубинки?
– спросил он по-английски.
Дебора гордо кивнула. В ее мире любая женщина должна была уметь обращаться с оружием, чтобы постоять за себя.
Ренно захотел немедленно посмотреть на ее искусство.
Она показала на пистолет.
– Возьму маленькую огненную дубинку, - сказала девушка на языке сенека, предпочитая это оружие громоздкому мушкету, натиравшему плечо.
Они вышли в поле. Дебора прицелилась, выстрелила, перезарядила пистолет и выстрелила еще раз. Женщины бросили работу и смотрели только на нее. Девушка скоро узнала своих мучительниц и постаралась показать, на что была способна. В результате из шести выстрелов Дебора дважды попала в цель.
Ренно смотрел на нее, как на чудо, и после этого случая стал иногда говорить с ней о разных мелочах. Она отвечала тем же, и их трапезы больше не проходили в унылом молчании.
Дебора не понимала, почему Ренно не делает никаких попыток к физической близости. Они спали в двенадцати футах друг от друга под одной крышей, неизбежно видя друг друга более или менее раздетыми, но белый индеец даже не пытался дотронуться до нее.
Все же, насколько Дебора могла судить, юноша был доволен, что они живут вместе. Она уже достаточно хорошо изучила манеру индейцев, чтобы понять, что Ренно, без всякого сом нения, неравнодушен к ней. тем не менее он никогда открыто не выражал своих чувств. Дебора твердила себе, что должна быть благодарна ему, но вдруг поняла, что немного разочарована.
Однажды Ренно вернулся необычно рано, с оленем на плечах.
– Пойдем к отцу Ренно, - сказал он и опять исчез.
Вечером, к изумлению Деборы, они пришли в дом Гонки и Ины. Только теперь девушка поняла причины такого теплого к себе отношения.
Помимо хозяев, в доме были Эл-и-чи и Са-ни-ва. С ней, матерью клана медведя, считались все, и только
Ба-лин-та потешала взрослых, смешивая английские слова с языком сенека и болтала до тех пор, пока мать не заставила ее замолчать.
Пища была очень вкусной. Дебора освоилась с индейскими рецептами, ей не сложно было часами сидеть на полу, скрестив ноги, и она все чаще замечала, что ей нравятся эти люди и их отношения. Жители форта Спрингфилд презрительно называли их дикарями, но сейчас она начала понимать, что это совсем не так. Их путь был не тот, как в Старом Свете, но у них была своя цивилизация и свои обычаи.
Когда Гонка начинал говорить, а это случалось нередко, вся семья прекращала есть и слушала. Жена и сестра великого сахема вели себя свободно, но всегда считались с его мнением. Ренно, с которым Гонка обращался как с равным, постоянно выказывал ему глубокое уважение, а Эл-и-чи и Ба-лин-та благоговели перед отцом.
Ба-лин-та повернулась к Ренно.
– Ты отдашь не рога оленя, которого убил сегодня?
Ренно покачал головой.
– Почему?
– надулась Ба-лин-та.
– Они мне нужны.
– Для чего?
Тут вмешался Гонка.
– Ба-лин-та, дети сенека не должны задавать вопросы старшим воинам. Он может делать что захочет с теми зверями, которых убил. Хватит того, что Ренно обещал сделать тебе сумку. Для чего ему эти рога - не твое дело.
Дебора, уловившая суть короткого разговора, видела, что девочка едва сдерживает слезы.
На следующее утро Са-ни-ва взяла Дебору с собой на поле, где росли подсолнухи. Она жестами объяснила, что девушке, безопасности ради, следует находиться рядом с ней. Дебора и прежде много работала на земле, так что теперь без устали трудилась целый день и завоевала уважение многих женщин. Только Йала, Ановара и другие девушки, которые мучили ее в первые дни, держались поодаль, всем своим видом давая понять, что она для них не существует.
Перед возвращением в город женщины пошли искупаться на маленькое озеро. Они без смущения разделись, и после секундного раздумья Дебора последовала общему примеру. В форте она привыкла купаться и плавать в одиночестве, но здесь английская скромность могла показаться невежливой.
Молодые женщины смотрели на нее во все глаза, и Йала сказала:
– Ее кожа такого же цвета, как сок молочая.
– Нет, - возразила Ановара, - она как белый цветок.
– Почему ты думаешь, что она нравится Ренно? Как бы я хотела подпалить ее кожу, так чтобы она стала темно-коричневой!