Белый конь на принце
Шрифт:
– Это Пашкина забота, – отмахнулась Маринка, – он любые достанет.
Рожкова опешила, оказывается, у мужа-красавца есть от нее тайны.
– У нас у каждого свои обязанности, – разоткровенничалась Марина. – Вита – мозг, Паша заказы находит, с клиентами договаривается, бумаги оформляет, короче, он организатор. Мне всякие роли играть доводится.
– А я? – насторожилась Лариса.
– Без тебя никак, – польстила новому члену банды Марина, – мы пару заказов выполнили и поняли: не хватает нам человека. Ты самая главная.
Глава 34
Я молча смотрела на Рожкову, понятно теперь, отчего посудомойка Людмила считала бармена Сергея геем, сказала мне, что он «ходит, как баба, задом виляет». Коктейльных дел мастер прослыл
– И много вы выполнили заказов? – спросил Назар.
– Я не считала, – ответила Лара, – моя роль была скромной – махать игрушечным автоматом. Киллером работала Вита, она здорово стреляет.
– Ну да, – кивнула я, – в свое время она посещала секцию стрельбы, мечтала стать чемпионкой, чтобы заработать много денег. А откуда у нее пистолет?
Лариса пожала плечами:
– Паша ей принес, сказал: «Очень редкий ствол, его не определят, в милиции о таком не слышали!»
– Паша начитался газет, насмотрелся телепередач и благодаря стараниям репортеров решил, что в МВД работают одни дураки, – констатировала я, – но никогда не следует считать себя самым умным. Кольт «Двуглавый орел» встречается нечасто, вот только экспертам по баллистике он распрекрасно известен, а данный конкретный образец имеет нехорошую историю. Пистолет принадлежал коллекционеру, которого убили в момент ограбления. Дело было давно, Паша и Вита только вышли из интерната, вероятно, они уже тогда попытались осуществить свою мечту стать богатыми и совершили первое преступление. Смерть коллекционера не раскрыли, убийцу не нашли, но сейчас ствол выплыл наружу. Сотрудники МВД похожи на скуповатую хозяйку, у которой ничего не пропадает. Любая найденная на месте происшествия, на первый взгляд абсолютно не нужная вещь запаковывается и убирается: вдруг пригодится. Паша рассчитывал, что оружие не смогут определить, а получилось наоборот, в архиве мигом нашли аналогичную пулю, теперь легко связать все преступления вместе. Опытный преступник пользуется разными револьверами и тут же их бросает. Рожков совершил элементарную ошибку. Впрочем, журналистам свойственна самоуверенность дилетанта, они уверены, что много знают, а на самом деле не видят дальше собственного носа, а Паша у нас фотокорреспондент на вольном выпасе. Теперь я понимаю, как обстояло дело в банке, но вам все равно придется ответить на мои вопросы. Итак, Антонина Федоровна Войтюк решила избавиться от внучки?
– Да, – прошептала Лариса.
– Ни один человек, кроме судьи, не имеет права выносить приговор, – вскипела я, – а вы объявили себя санитарами общества, убивали тех, кто, по-вашему, заслуживал смерти. И, кстати, получали за свою работу деньги.
Рожкова прищурилась.
– Считаете, что жена человека, который насилует собственную дочь, должна была обратиться в милицию? Здорово получится. Сначала ребенка протащат через унизительные медицинские процедуры, затем заставят в присутствии посторонних рассказывать стыдные подробности, но на этом кошмар для него не закончится. Впереди суд, на процессе придется давать показания, стоять под любопытными взглядами публики, попасть в объектив папарацци. Каково потом прийти в школу? Выйти во двор? Люди злы, кое-кто непременно скажет: «Сначала соблазнила родного отца, а потом засадила его в тюрьму».
И смертная казнь в России отменена, пройдут годы, и насильник выйдет на свободу и вернется… на место прежней прописки. Никто мерзавцу другую квартиру не предоставит, вот каково наше правосудие! И что остается людям? Идти к Паше! Мы защищаем народ, а менты все продажные оборотни, служат тому, кто им больше заплатит.
– Это
– А что, неправда, да? – закричала Лариса.
Я с укоризной посмотрела на Назара: если хочешь добиться от преступника чистой правды, не следует так себя вести, потом заставила себя улыбнуться Рожковой.
– Хорошо, не буду сейчас лезть в давние дела, напомню лишь про Олега Никитина.
– Он был педофил, – выпалила Лариса, – таким нет места на земле!
– Ладно, – согласилась я, – а пенсионер Волков? Он в чем провинился?
– Отвратительный тип, – с жаром продолжила Лариса, – провертел дрелью сквозную дыру в квартиру артиста Полуянова, подглядывал за ним.
– Даже если это и правда, – снова слетел с катушек Назар, – то вуайерист не заслуживает смерти, наказание должно соответствовать преступлению.
– Вот почему у нас насильники получают крохотный срок, – села на любимого конька Лариса.
– Ну не расстреливать же парня, который подсматривает за бабами в бане, – ввязался в никому не нужный спор начальник охраны.
– Вернемся к налету на банк, – твердо заявила я, – и покушению на Асю Войтюк. Как можно оправдать смерть маленькой девочки? Она тоже насильница?
Лариса вздрогнула:
– Нет, мы сделали это из жалости. Ася родилась инвалидом, у нее было плохо с головой, такие дети мучаются… их… их… надо…
– Пристрелить, – безжалостно закончила я, – проявить милосердие по отношению к убогим. Вроде господин Геббельс проповедовал те же идеалы, ему не нравились люди, непохожие на арийцев: евреи, славяне, гомосексуалисты, темнокожие. Думаю, Павел Рожков понравился бы идеологу нацистов. Интересно, ваш муж верит в свои идеи или просто потчевал ими вас, чтобы иметь безропотную помощницу?
Рожкова вжалась в кресло, а я продолжала:
– Поправьте, если я ошибаюсь. Павел, переодевшись уборщицей, беспрепятственно проник в банк и притаился за фикусом. В его задачу входило сделать снимки, чтобы отправить их в газету. Заказчица, оплачивающая убийство, естественно, не знала, что в зале присутствует папарацци. Вита и Паша действовали хитро, они не только получали немалые деньги за свои преступления, но одновременно и мстили тем, кто унижал журналистку Торопыгу, твердил, что она не умеет писать, смеялся над ее репортажами. Младшая Сергей испытывала огромное удовлетворение, читая в «Рекорде» свои не тронутые редакторской правкой материалы. Представляю, как она наслаждалась, зная, что ждет издание. Но оставим в стороне психологию, вернемся в зал расчетов.
Павел притаился за большим растением и сделал прицельный снимок. Фотокорреспонденты всегда так поступают, им необходимо «порепетировать». Вспышку увидел охранник Митрич, но поскольку он уже нахлебался чая со снотворным, то принял яркий свет из-за ветвей за короткое замыкание. Митрич неумен, он алкоголик, но глаза у него хорошие, и память не подвела. Дальнейшее заняло считаные минуты.
Охранники падают без чувств. Снова Павел совершил ошибку, не подумал, что тому, кто будет расследовать преступление, придет в голову вопрос: «Каким образом сильнодействующее лекарство попало в чай?»
В зал врываются Марина и Лариса. Вита – Настя, которой предстоит выстрелить в Асю, – падает под стол. Знаете, как я догадалась, что стреляла Настя? Внимательно изучила снимки с места происшествия и удивилась: на одном видны наши с Настей – уж простите, я ее под этим именем знаю – ноги, я отлично помню, что мы обе лежали, спрятав верхнюю часть тела под столом. Потом я увидела, как грабитель отнимает у посетителей вещи, и поползла прятать свой медальон в мусоре. В этот момент я упустила Настю из вида. Когда прозвучал одиночный выстрел, я находилась лицом к корзинке. А вот когда я обернулась, Настины руки были направлены в сторону зала. Вопрос: зачем ей изменять позицию? Глупо высовывать в опасный момент голову из укрытия, любой нормальный человек поступит наоборот. Если вы слышите звук выстрела, то инстинктивно закроете самую главную часть тела, но если знаете, что автоматы игрушечные и вам ничего не грозит, вот тогда осмелеете.