Белый конь
Шрифт:
— Не понравилось? — спросил мальчик. — Хотя бы двор был побольше. А ну, подожди меня тут. Я только погляжу и сейчас же вернусь.
Мальчик вошел во двор. Собака тотчас вскочила и последовала за ним.
— Э-ге! — воскликнул мальчик. — Так ничего не выйдет… И до каких пор ты будешь ходить за мной? — Он задумался и добавил: — Знаешь, а может, лучше расстанемся? Иди своей дорогой,
Но овчарка не трогалась с места. Она напряженно следила за каждым движением мальчика и, как только он направился к дому, пошла за ним; он остановился — она тоже.
Во двор вошел дядя Тедо, вечно на всех брюзжащий старик, гроза кошек и кур. Из-за них он без конца бранился с соседями. «От них грязь и вонь!» — кричал он на весь двор. Но этого ему было мало — старик куда-то ходил, писал заявления, кому-то жаловался.
При виде дяди Тедо у мальчика душа ушла в пятки.
— Кто затащил сюда овчарку? — сразу же спросил старик.
— Не знаю… Увязалась за мной.
— А ну, убирайся отсюда! — Старик замахнулся на собаку палкой и выгнал ее на улицу.
Мальчик, не осмеливаясь оглянуться, пошел к дому. Он оставил сумку на галерее и вошел в комнату.
— Пришел, сынок? — спросила мать.
— Да, пришел.
— Почему так поздно?
— Медленно шел.
— Садись ешь…
Мальчик сел у окна. Он отогнул край занавески и украдкой посмотрел во двор. Собаки нигде не было видно.
«Наверно, ушла, — подумал он. — Конечно же, ушла. А что ей еще оставалось делать?» И он почувствовал себя виноватым перед этой бездомной, одинокой собакой, покинутой им во враждебном ей городе.
Мать поставила перед ним тарелку с едой.
— Говорил, что шел медленно, а волосы совсем мокрые… Бежал?
— Немного. — Мальчик нехотя начал есть.
«Теперь она опять будет бояться дворняжек. Но это еще ничего. Вот если этот человек с сеткой ее поймает, тогда конец. Но какая большая… Очень большая!»
Он снова украдкой посмотрел в окно. Мимо ворот проносились фаэтоны, грохотали телеги, мелькали прохожие. Черной овчарки не было видно.
— Что с тобой? Тебе нездоровится, сынок?
— Нет, мама.
— Ты, наверное, устал. Ты ничего не ешь.
«Хоть бы она не ушла. Можно будет устроить ее в сарае. Сам буду ухаживать за ней. Ей ведь некуда идти, бедной».
Наконец он справился с обедом, сунул в карман кусок хлеба, выскочил во двор и побежал к воротам.
Овчарка лежала у ворот. Положив голову на скрещенные передние лапы, она грустно-грустно смотрела на улицу. Увидев мальчика, она вскочила, завиляла хвостом. Глаза у нее заблестели. Мальчик достал из кармана хлеб.
— Бедняжка… Проголодалась! Э-эх! Да разве накормишь тебя этим кусочком!
Мальчик не ошибся в своих предположениях. Появление овчарки вызвало во дворе куда больше шума, чем он думал. Наконец-то тишина и мир,
Мальчик все же ввел собаку в сарай и запер дверь на замок.
А двор все не успокаивался и походил на растревоженный курятник. Соседи возмущенно всплескивали руками, возмущались. Не подействовали и уговоры матери. Мальчик упрямо твердил:
— Собака моя… Моя собака никого не побеспокоит. Я сам буду за ней ухаживать.
Собака словно понимала, что она — виновница криков. Из сарая не доносилось ни звука. Испуганная, она, должно быть, притаилась на старом тряпье в углу. Вечером в сарай пришел мальчик. Поставил перед ней миску с едой и, довольный, наблюдал, как она ест.
— Как тебя звать? — спросил он так, будто и не сомневался, что она ему ответит. — Курша?.. А может, Мура? Уши у тебя обрезанные, и тебе больше подходит быть Мурой. Мура… ничего… хорошее имя… Привыкнешь. Тем более что ты сама черная, как сажа.
Собака явно не слушала мальчика — она печально склонилась над миской.
— И отца твоего звали Мура, и деда… Все вы были Муры. Так бывает, я знаю. Вот моего дедушку звали Георгий, отца тоже. Меня пока все зовут Гия, но, когда я вырасту, и меня будут называть Георгий. А ты — настоящая Мура. У тебя на морде написано, что ты — Мура… Ну, спокойной ночи… Я пошел. Только смотри не шуми. Сама видела, что сегодня из-за тебя вышло.
На следующий день утром мальчик вывел собаку из сарая, и они вместе пошли к школе.
По улице шел маленький смуглый мальчик, а рядом с ним — большая черная овчарка. Четверо, как всегда, поджидали его на углу. Но ни один из них не осмелился преградить ему путь. Мальчик прошел мимо. Прошел и не взглянул на них, словно их вовсе не было тут, да и не только тут, а вообще на свете.
Мальчишки проводили его злыми, завистливыми взглядами и ничего не сказали.
Собака ждала мальчика в школьном дворе. Каждую перемену он спускался к ней. А на большой перемене выносил завтрак, делил его на две равные части. Одну отдавал собаке, другую съедал сам.
Так прошло несколько дней.
Однажды, выбежав во время большой перемены во двор, мальчик не нашел там собаки. Кто-то сказал ему, что не то дворник, не то сторож прогнал ее.
Мальчик выскочил на улицу. Овчарка сидела там, съежившись, боязливо озираясь.
— Что мне с тобой делать? — обратился он к ней. — Все тебя гонят. Ну ладно, ешь, а там подумаем, как быть дальше. — Он разломил кусок хлеба. Половину бросил собаке.
Оба с аппетитом принялись за еду.
— Придется отвести тебя домой… Оставить на улице не могу — или пропадешь, или кто-нибудь поймает тебя. Подожди здесь. Я только сбегаю за сумкой. Завтра, знаю, мне достанется за то, что убежал с уроков. Но ничего не поделаешь… Я не могу тебя тут бросить.