Белый конь
Шрифт:
Леван заметил, как Нана вдруг изменилась в лице. Она со страхом взглянула вверх и вся напряглась.
— Ой… слышишь? — прошептала она.
— Нет, не слышу.
Леван встал. Нана тоже. Они стояли и глядели в небо. Дул ветер. Свинцовые тучи нависли над городом. В облаках слышался глухой гул.
— Что нам делать?
Гул постепенно нарастал, приближался.
Леван чувствовал, как она дрожит всем телом. Он обнял ее плечи.
— Не бойся… Если бы самолеты прорывались, то в городе
Гул охватил всю землю и заполнил оставшееся между облаками и землей пространство.
Они смотрели в небо. Ветер путал и трепал их волосы. Пронзительно ныли провода, а гул постепенно стихал…
Леван убрал руки с плеч Наны.
— Как я боюсь, Леван!
— Чего?
— Мне кажется, что-то должно случиться.
— Да ну, трусиха! — улыбнулся Леван. — Посмотри, как уютно сидят голуби.
— Голуби! Откуда они появились?!
— Недавно прилетели… Ты и не заметила, как они прилетели.
— Я люблю голубей… А ты?
— Я тоже…
— Если бы они знали, что на нашем чердаке голубятня…
— Может, они, знают, потому и прилетели.
— Я думаю, что это голуби моего брата.
— Если б это было так, я бы ухаживала за ними и сохранила их до его возвращения.
— Давай пойдем спрячемся. Может, они перелетят на нашу крышу? — Леван взял Нану за руку и повел за собой. Жесть гремела под их шагами. Когда они подошли к краю крыши, Нана сказала:
— Твоих раненых сегодня не видно.
— Наверное, из-за ветра не открывают окон.
Они свернули влево и осторожно пошли вдоль края крыши.
— Здесь голуби нас не заметят.
— Давай, Леван, посмотрим на двор.
— Ладно, посмотрим…
И тут до них донесся гомон соседей. Леван выпустил руку Наны и ускорил шаг.
— Подожди, Леван, я боюсь.
На балконе третьего этажа суетились женщины. Они суетились как раз у дверей квартиры, где жил Леван.
— Леван, дай мне руку.
Леван, не оглядываясь, протянул Нане руку. Все его внимание было приковано к балкону третьего этажа.
— Что случилось, Леван?!
— Не знаю. — Потом Леван окликнул соседку: — Что такое, тетя Аннета!
Женщины так шумели, что тетя Аннета не услышала Левана.
Тогда Леван окликнул другую соседку:
— Тетя Тамара! Тетя Тамара, что случилось?!
— Ты им громче крикни, Леван. Что с тобой, голос, что ли, пропал?
— Тетя Вероника! Тетя Вероника!
— Крикни ребятам, Леван, они быстрей услышат.
По двору носились дети. Они бегали с деревянными ружьями наперевес, устраивали засады, с ожесточением «стреляли» и «убивали» друг друга.
— Зураб!.. Зуриа!.. Слышишь, Зурико? Посмотри сюда, наверх!
Дети перестали играть в войну, уставившись
— Ребята, что там такое, что случилось?
Зуриа указал рукой на третий этаж и что-то сказал, но на крыше его не услышали.
— Как ужасно воют провода!
— Зурина, громче, громче!
— Твой брат… — Остальное унес ветер, затеряв в вое проводов.
— Что! Что мой брат?!
Несколько мальчишек закричали одновременно:
— Твой брат по-о-гиб!
Потом Зуриа шагнул вперед и гордо прокричал Левану:
— Геройски!..
У Левана потемнело в глазах.
Неподвижные облака на небе вдруг смешались и помчались в бесконечную даль. Ветер поднял пыль с земли и погнал ее за облаками.
Нана и Леван пролезли через узкое окошко на чердак. На чердаке было тепло. Нана услышала тихое воркованье и оглянулась.
— Голуби прилетели… — почти шепотом промолвила она.
— С утра дождь, — сказала Нана.
— Да… Теперь начнутся дождливые дни.
— Даже похолодало… У тебя есть пальто?
— Есть… Правда, я вырос из него, но ничего, эту зиму как-нибудь проношу.
— А я перелицевала себе старое.
— Когда же ты научилась шить?
— Недавно… Покажи мне твое пальто, может, есть что выпустить…
— Наверное, мне и не понадобится пальто.
— Почему? Разве зима будет теплая?
— Нет… Не приставай. Я это так, между прочим сказал.
Из узкого окошка виднелись серые, изодранные облака, напоминавшие мокрое тряпье.
Нана и Леван стояли у окошка. Капли дождя стучали по черепице, потом собирались в жестяном желобе, и дождевая вода теплым ручьем бежала вниз.
— Леван, — начала Нана, но замолкла, задумавшись. — Я знаю, что кажусь тебе глупой… Ты, верно, будешь смеяться, если я тебе что-то скажу.
— Почему ты думаешь, что я буду смеяться?
— Любил ли ты кого-нибудь? — Леван запоздал с ответом, и Нана подумала, что он не понял ее вопроса, поэтому добавила: — Я говорю не о родителях и не о… родственниках.
— Я понимаю, о чем ты спрашиваешь. — Леван достал из кармана папиросу и закурил.
— Ты куришь?
— Так… Иногда хочется подымить.
— Я люблю, когда мальчики курят… Леван, ну, скажи, любил ли ты кого-нибудь?
— Нет… А ты?
— И я нет… А в тебя никто не влюблялся?
— Не знаю… Во всяком случае, мне никто не говорил об этом… Почему ты спрашиваешь?
— Позавчера я возвращалась из школы… Васико меня встретил и проводил.
— Подумаешь, большое дело! «Проводил».