Белый мусор

Лагно Максим Александрович

«Никогда ещё человечество, как добедовое так и после, не было одержимо таким научным безумием. Нельзя искусственно ускорять прогресс. За один век мы разрабатываем и внедряем больше новинок, чем добедовая цивилизация за пять. Такие темпы надрывают человечество, авангардом которого, несомненно, является великая Империя Русси.

Например, не успеваем оснастить дирижабельный флот модными газотурбинными двигателями, как нам предлагают поставить какие-то плазмо-электрические. А на подходе, как нас заверяют учёные, ионно-литиевые. Мы уже в названиях запутались.

Взять,

к примеру, промышленные термобуры. Это было прекрасное изобретение. Они увеличивали добычу ископаемых в три раза. Из казны было выделено десять миллионов эльфранков на перекредитование промышленников, чтобы они закупили эти чёртовы термобуры… И что в итоге? Как только мы оснастили всё горнорудное производство термобурами, так инженеры ИИИ (Имперского Института Инноваций) рапортуют об изобретении лазерного термобура, который по мощности в десятки раз превосходит тепловые, а по стоимости так в сотню раз меньше. На что мы потратили деньги, спрашивается?

Затем, эти бесконечные попытки раскопать новые бункеры… Мы выкопали из земли всё, что могли. Если и остались какие-то бункеры, то они глубоко в Неудоби, а значит — уничтожены огнём и магмой. Хватит тратить миллионы на массовые исследование Неудоби, чтобы в очередной раз убедиться, что кроме магмы, радиации и загадочных гравитационных флуктуаций там ничего нет.

К чему нам изучение гравитационной флуктуации? Её на хлеб не намажешь».

Речь Григория Калле производит фурор. Не забывайте, что в Империи ещё действуют зверские законы диктатора Людовика Перельвадского. Сказать такое в лицо присутствовавшего в зале Володимара Третьего — самоубийство.

Агенты Имперской Канцелярии уже пробираются между рядов к трибуне, где ораторствует Григорий Калле, как Володимар Третий останавливает их.

Эта маленькая победа меняет мир. Молодой Император признаёт правоту депутата. Григорий Калле тут же назначается главой «Комиссии по модернизации». В результатах её деятельности живём мы по сей день.

P.S. А ещё в этот великий 984 год родился я, ваш покорный слуга, Прыткий Шарль.

985-989 Обрезания и освобождения

Под лозунгом «Гравитацию на хлеб не намажешь» происходят значительные перемены в Империи. Сворачивается финансирование бессмысленных исследований Неудоби или добедовых архивов. Кому нужна добедовая история, когда в своей дел хватает?

Наука из ведомства государства переходит в Корпорации. Теперь это их забота, какие двигатели вешать на дирижабли.

Происходит либерализация законов и налогообложения. Реформируется Имперская Жандармерия и Канцелярии. Первой придают больше полномочий, второй — урезают.

Имперская Высочайшая Ревизия страдает больше всех. Её лишают функции запрещать, оставив рекомендательную деятельность. То есть ставить на обложки пластинок и книг штампик «Одобрено ИВР».

Конечно, запрещённая политическая литература так и остаётся запрещённой, как сей беспристрастный труд по истории. Но теперь, читатель, когда жандарм обнаружит данную книгу на твоём ординатёр-табло, тебя только оштрафуют, а не назначат публичную порку и общественные работы по

уборке улиц.

Происходит «Великое Пейзанское Освобождение». С чипов пейзан убирают запрет на пересечение «черты оседлости». Теперь они, как и все граждане Империи, могут покидать свои провинции когда угодно. Это мгновенно усмиряет все бунты. Пейзанам открываются города с их кабаре, пудрой и борделями.

Происходит и обратное движение из городов в провинции. Многие зажиточные имперцы приобретают небольшие фермы. Становятся производителями оранжины или выращивают овцекоров.

990-1000 Золотые девяностые

Противостояние с Ханаатом продолжается не в виде полномасштабных боестолкновений с линиями фронта, тылами и геноцидом в захваченных городах, но в виде коротких вылазок специализированных войск на территорию противника. Со стороны Империи выступают наёмные Приватные Военные Компании, со стороны Ханаата родовые тюменные войска.

Нагорная Монтань окончательно превращается в площадку для военных игрищ. Теперь в этой стране нет разделения, к кому бы примкнуть. Все истинные монтаньцы желают независимости.

Противостояние происходит на фоне экономического сближения Империи и Ханаата. Торговать между собой выгоднее, чем только с городами-государствами.

Типичное новостное сообщение о текущей мини-войне с Ханаатом тех лет выглядит примерно так:

«Неизвестные героические ополченцы приняли бой под селом Или-Вайск в Нагорной Монтани, защитив деревню от нападения неизвестного хорошо вооружённого противника, численно превосходящего храбрых ополченцев».

И тут же, в этом же выпуске радионовостей зачитывается сообщение, что в Зале Героев резиденции Ле Кремлё министр обороны провёл награждение офицеров и рядовых ПВК «Эскадрон Клода», ПВК «Лимузенские Комбатанты» и ПВК «Дубль Проксима» орденами и медалями за службу во имя Императора и Родины.

В культуре происходит мощнейший сдвиг. Подпольная культура перестаёт быть таковой. Запрещённые ранее шансонье, писатели и художники-актуалисты начинают творить, если не при поддержке государства, то хотя бы без страха быть упрятанными в острог. Культурологи тысячных годов назовут то время «Золотые девяностые».

Впрочем, сейчас происходит обратный процесс. Многие артисты считают, что Золотые девяностые — позорный компромисс. В обмен на возможность быть услышанным массами, артист негласно пообещал властям сгладить острые углы в собственном творчестве.

В наши дни подполье становится снова необходимым, но загоняет туда артиста не власть, а мода.

1001-1005 Ещё десять веков

Технический археолог Роман ле Жентиль из Галанса заканчивает труд под название «Прошлые десять веков… и ещё тридцать» или «Десятивечье», как стали называть его позже.

Весь том «Десятивечья», состоит из огромной таблицы. Ле Жентиль систематизирует все знания об истории человечества, добытые за десять веков из добедовых источников.