Белый мусор
Шрифт:
— Отставить полемику.
Потирая шею, Клод отдал приказ:
— На время текущей миссии в состав боевой группы принимается существо… э-э-э… как тебя называть?
Я прикрыла показавшуюся из-под лямок комбинезона грудь и представилась:
— Жизель.
Клод покраснел. Подростком он был влюблён в девушку с таким именем. Выкрадывал у родителей десятки эльэкю, чтоб оплачивать её корыстную любовь. Одно из самых постыдных воспоминаний. Я лучше всех в мире знала, чем уязвить великого командана.
Клод наклонился ко мне:
—
Вместо ответа я пошатнулась и упала бы, если бы между нами не встал Сенчин:
— Иисус-дева-мария, прекращайте драку. Образец только что вышел из процесса. У меня пара вопросов…
Отвёл меня на кушетку. Ноги снова начали идти в разные стороны. Уложил и оттянул мои веки:
— Головокружение?
— Сильное.
— Наблюдалось у всех существ. Скоро пройдёт. Вопрос, как глубоко воспроизводится краткосрочная память?
— Всё помню.
— Насколько близко до момента выхода из АКОСа?
Я отвела морщинистые руки профессора от лица:
— Хватит мне глаза тереть. Мне уже лучше.
Глава 4. Чувствующее существо
Я снова села и поправила постоянно спадающую лямку комбинезона. Профессор Сенчин грубо взял меня за волосы. Привык, старый извращенец, обращаться с новорождёнными синтезанами, как со скотом.
Перехватила его старческую кисть и заломила пальцы. Дед запищал.
— Будь ласковее, старик, а то не доживёшь до конца задания.
Сенчин осторожно убрал мои волосы со лба и прилепил два электрода.
Клод вернулся под прикрытие кушетки. Диковинно было смотреть на него, как на постороннего, чьи мысли могла угадать до самого последнего, скрытого образа. Его бесило то, что я взяла имя постыдного воспоминания, а меня это почему-то веселило.
Антуан держал позицию наискосок от заблокированной двери. Но ханаатцы медлили со взрывом. И я, и Клод догадывались, что они пытаются просчитать заряд так, чтоб не повредить АКОС. Антуан поглядывал на меня с отвращением, которое казалось напускным.
Гоша как всегда делал вид, что хладнокровен и философски равнодушен. Что никакие синтезаны командана Клода, пусть и противоположного пола, его удивить не способны. Настоящее имя сержант-шефа — Ив де Гош. Он гордился аристократическим «де», свидетельствующем о происхождении из упразднённой сто лет назад провинции Гош.
За эту гордость его и высмеивали, упорно называя простонародным «Гоша». Глупо гордиться дворянским происхождением среди офицеров Империи Русси, где дворянин — каждый третий.
Сенчин прилепил мне ещё два электрода на виски.
— Постарайся рассказать самые ранние воспоминания, — сказал он, поглядывая на экран табло.
— Дед, — вздохнула я и поперхнулась: изо рта воняло, как из лежбища больных брюхоногов. — Нас сейчас будут атаковать ханаатцы,
— Понимаешь, существо, — промолвил Сенчин и осёкся: — Можешь сломать мне руки, но ты — именно существо. Даже если процесс, хм, синтеза прошёл удачно, то ты всё равно не являешься полноценным человеком. Степень твоей сознательности я должен оценить по твоему отношению к тем образам в твоей голове, которые ты всё равно не считаешь своими. Тебе с ними жить.
— Если клиент разрешит ей жить, — вставил Клод.
— А как мне рассказывать воспоминания Клода? Ведь я знаю, что это происходило не со мной.
— Реакцию на этот парадокс я и должен проверить.
Подошёл Антуан. На его лице было всё тоже выражение брезгливости, какое застыло при моём появлении на волне вонючей синей жидкости:
— Скажи, профессор, чего ждать, если она не вытерпит чужих воспоминаний?
— В лучшем случае существо впадёт в кому из-за дисфункции и паралича высшей нервной деятельности.
— В худшем?
Я не дала профессору ответить:
— В худшем, аджюдан, я засуну тебе твои ножички поглубже в задницу.
Профессор Сенчин сухонько засмеялся:
— Да, существо станет диким животным, сознание которого будет помрачено мыслями и рефлексами, значение которых оно перестанет понимать.
— Ещё раз скажешь, что я «существо», я так помрачу твоё сознание, старикашка, что в тебе и рефлексов не останется.
Я поправила лямку комбеза, не упустив того, что Антуан скользнул взглядом по моей груди:
— Ладно, записывай. Я лежала на… То есть вот он, наш командан Клод, лежал на кушетке:
Глава 5. Самые близкие воспоминания Жизель
Клод, лежала на кушетке животом вниз. Брюки спущены до колен, под живот подложена круглая подушка.
Гоша и Антуан сидели на пустых криогробах возле входа в лабораторию и смеялись. Когда ещё будет случай видеть командана с голой задницей?
Незаметно от профессора Клод погрозил им кулаком. Мало того, что идиот Гоша не снял свои экстравагантные синие очки, так они оба ржали, не пытаясь притворяться пейзанами.
Клод решил:
— «По возвращению в Форт-Блю всему Эскадрону назначу дополнительный курс по технике сохранения тайны деятельности. Расходы вычту из жалования этих двух».
Профессор махнул шприцом:
— Свободен. Плату получишь на выходе.
Клод сел на кушетке:
— Мы уже получили.
Профессор Сенчин оборотил к нему удивлённое морщинистое лицо. Почуяв неладное, дал знак охранникам лаборатории, и те направили на фальшивых пейзан автоматы.
Антуан вскочил с криогроба и выкинул вперёд руки. Каждый охранник схватился за своё горло. Лезвия кривых ножей, неизящно крутанувшись, как раненные птицы, застряли в шеях растерявшихся бойцов.