Белый орел, Красная звезда

Дэвис Норман

В такой ситуации советские мирные заявления тонули в водовороте недоверия. Ни одна из сторон не собиралась приостанавливать свои военные приготовления в качестве знака доброй воли. От польского министра иностранных дел, Патека требовали срочного ответа, сначала в заявлении Украинской Советской Республики от 22 февраля, а затем в напоминании из Москвы от 6 марта;^[84] но у него не было никакой концепции, что ему следует сказать. Наконец он ответил 27 марта, послав ноту с грифом “Очень срочно” в ответ на ноту Чичерина от 22 декабря.^[85] Он предложил начать предварительные переговоры 10 апреля в Борисове на Березине, который был польским военным плацдармом. Чичерин в своем ответе требовал прекращения военных действий и другого места для встречи, предпочтительно в Эстонии.^[86] С этого момента переписка превратилась в бессмысленный спор о том, является Борисов подходящим местом для переговоров, или нет. 20 апреля в Варшаве и 23 апреля в Москве были опубликованы заявления, в которых каждая из сторон обвиняла другую в срыве переговоров.^[87]

Хотя министерство иностранных дел в Варшаве и подготовило свои условия перемирия, они не были переданы в Москву. Также и поляки не получили никаких сведений о том, каковы могут быть советские условия, кроме тревожащего известия о том, что линия фронта от 28 января более не приемлема.^[88] Провал предложения о переговорах в Борисове часто обозначают как точку невозврата на пути к войне. Это не так. Переписка между Чичериным и Патеком была искусной пантомимой, имеющей целью убедить самих профессиональных дипломатов в том, что их роль не является бессмысленной. Они уже давно потеряли контроль над событиями. Даже если, для проформы, польские и советские переговорщики встретились бы в Борисове, трудно вообразить, чтобы в господствующей атмосфере глубокого недоверия они смогли бы прийти к какому-то соглашению.

Уже в середине апреля польская армия была переведена в состояние готовности. 14 апреля все польские офицеры были отозваны из мест переподготовки и отправлены на фронт. 17-го Генеральный штаб издал приказ армии выдвинуться на передовые позиции в течение недели.

Красная Армия была менее подготовлена. Хотя ее численность быстро росла, окончательное ее группирование, определенное приказом Военного совета Западного фронта от 10 марта все еще не было закончено. Командование Западного фронта по-прежнему ожидало подхода своих ударных сил. Первая Конная армия, в феврале столкнувшая Деникина в море под Новороссийском, начала свой поход на запад только 1 апреля. Ей необходимо было преодолеть путь в полторы тысячи километров. Красной Армии требовалось не менее восьми недель для полной готовности. Эта отсрочка давала полякам шанс на спасение.

Между тем, Пилсудский решил давно стоящую проблему. В своих мыслях он строил Федерацию Приграничных Государств, и крайне нуждался в союзнике. Он прилагал большие усилия, чтобы найти такового. В сентябре он послал генерала Карницкого в штаб Деникина, чтобы обсудить перспективы сотрудничества. Эта миссия длилась несколько месяцев и усиленно поддерживалась Лондоном, вначале в письмах Черчилля, затем визитом в Варшаву генерал-майора Гринли в ноябре и сэра Халфорда Макиндера в декабре. Но вскоре стало очевидно, что “великая белая надежда” вовсе не поддерживает даже идею польской независимости, не говоря уже о целой федерации отколовшихся российских провинций. В январе 1920 года Пилсудский обратил свое внимание на конференцию балтийских государств в Хельсинки. Его делегаты выдвигали предложение создания антибольшевистской военной конвенции. Его радовали хорошие вести из Финляндии, президент которой, Маннергейм, хорошо знал Польшу со времен службы в качестве царского генерала, и недавно вновь навещал свои старые места в Варшаве. После Динабургской кампании позиции Пилсудского в Латвии были весьма высоки. Но отношение Эстонии, заключившей мир с Советами 2 февраля было прохладным, а Литва, расстроенная судьбой Вильно, была открыто недружелюбна. Литовцы начинали понимать, что их единственная надежда на возвращение Вильно это встать на сторону Советов. Вследствие этого, хотя конференция тянулась несколько месяцев, решения ее были бесплодными. Между 16 и 20 января Пилсудский принял Савинкова и Чайковского, представителей российской делегации князя Львова в Париже. Хотя эти господа были сговорчивее Деникина, последние вести об отступлении Деникина из Батайска лишили их всякого права представлять Россию за пределами Крыма. Вскоре после этого Пилсудский принял Таке Ионеску, министра иностранных дел Румынии, который хотя и выказывал общую симпатию, не был готов провоцировать большевиков присоединением к какому-либо антибольшевистскому предприятию. В начале февраля Пилсудский послал Титуса Филиповича в Грузию с поручением оценить положение меньшевистских правительств на Кавказе. Он нашел их борющимися за выживание. После покорения Азербайджана красными в апреле, Армения и Грузия оказались в западне. Единственным возможным союзником, о контактах Пилсудского с которым ничего не известно, был Нестор Махно, чьи анархистские банды до этого громили деникинские тылы на Южной Украине, и которые, возможно, охотно сыграли бы роль разбойничьего союзника Польши, которую ранее традиционно исполняли запорожские казаки в стычках с Московией. В итоге, методом исключения, выбор остановился на Симоне Петлюре.

Политическая биография Петлюры была своего рода бледной копией биографии самого Пилсудского. Он был украинским националистом, преданным прежде всего идее независимости своего края; социально-философская позиция его была социалистической и радикальной; ему ненавистна была эксплуатация Украины русскими помещиками и иностранными капиталистами; он был в равной степени бойцом и политиком, защищая свои идеалы с шашкой в руке. Движение, возглавляемое им, родилось в 1917 году в Киеве после февральской революции. В январе 1918 года его Директория была представлена на переговорах в Брест-Литовске и, на определенном этапе, признавалась большевиками в качестве законного представителя Украины. В 1919 году, проиграв в гражданской войне всем более успешным группировкам, он оказался в анклаве у Каменца-Подольского, и наконец, под польским покровительством. За три года своей политической жизни он не смог справиться ни с одним из вызовов, брошенных ему судьбой. Его вытеснили украинские красные в 1918 году, отстранили от власти немцы, а войско было разгромлено

Деникиным. Французам не нравилось его критическое отношение к иностранным инвестициям, пугающий национализм, англичане же осуждали его вражду с Деникиным. Из всех украинских конфликтующих сторон Петлюра обладал наименьшей силой и имел меньше всех сторонников. Единственным его достижением было то, что он выжил. Со своими блестящими черными волосами, тщательно зачесанными назад и с аккуратным пробором, не сочетающимся с английской военной фуражкой, он выглядел делающим карьеру капралом, и этим вполне подходил целям Пилсудского. Зима 1919-20 годов ознаменовалась неудержимым возвращением красных на Украину - в декабре пал Киев, в январе - Ростов, в феврале - Одесса. Пшеничные земли Украины были наиболее ценными житницами Восточной Европы; Донбасский угольный и сталеплавильный регион был самым внушительным промышленным комплексом. С Украиной Советская Россия могла восстановить экономическое и политическое могущество царской империи; без нее же стала бы никчемным северным обрубком, неспособным накормить и обеспечить свой народ. С Украиной Окраинная Федерация Пилсудского могла получить реальный шанс на выживание и процветание. Польша, как главный ее покровитель, могла управлять промышленной и торговой сетью от Финляндии до Ближнего Востока. Польша могла вернуть славу своего средневекового прошлого, когда она правила, или утверждала, что правила, на просторах обширнейших, чем Священная Римская империя, господствуя над казаками и татарами и загоняя покорных князей Московии в их логово. Без Украины же Пограничные государства стали бы просто колючками на изгороди Антанты.

Для нас важно уточнить момент, в который Пилсудский сделал ставку на альянс с Петлюрой. Он согласился на это гораздо позже, чем думает большинство историков. Это было запоздалое решение, а не давний замысел. Когда 17 апреля 1920 года он отдал ключевой приказ начать наступление на Киев, он еще не был в союзе с Петлюрой. Будучи солдатом, он вначале подготовил армию, двинулся в наступление, и только потом задумался о политических деталях. Он был уверен, что польская армия сможет достичь Киева. Но что произойдет после взятия Киева? Поляки не могли оккупировать Украину, не могли также преследовать Красную Армию в глубине российской территории. Они должны были найти кого-то, кто мог бы создать и сохранить независимое украинское государство, дружественное к Польше.

Вступая в альянс с Петлюрой, Пилсудский действовал подобно путешественнику, собирающемуся пересечь Сахару и ищущего какое-нибудь вьючное животное с горбом. Польским федералистам была нужна федерация, новому хозяину Украины требовался надсмотрщик. Атаман Петлюра, кандидатуру которого Пилсудский в поисках соратника раньше постоянно отбрасывал, теперь, в последний час, стал официальным союзником.

Политическое соглашение было подписано 21 апреля 1920 года в Варшаве:

“Правительство Польской Республики с одной стороны и правительство Украинской Народной Республики с другой стороны, в глубоком убеждении, что каждый народ обладает естественным правом на самоопределение (...) договорились о следующем:

I

Признавая право Украины на независимое государственное существование на территории, границы которой на севере, востоке и юге будут определены на основании договоров с соседними с нею государствами, Польская Республика признает Директорию независимой Украинской Народной Республики во главе с главным атаманом господином Симоном Петлюрой в качестве верховной власти Украинской Народной Республики.

II

Граница между Польской Республикой и Украинской Народной Республикой определяется следующим образом: на север от реки Днестр вдоль реки Збруч, а затем вдоль бывшей границы Австро-Венгрии с Россией до Вышгородка, далее на север через Кременецкие высоты, а затем по линии в направлении на восток до Здолбунова, затем вдоль восточной административной границы Ровенского уезда, далее на север вдоль границы бывшей Минской губернии до пересечения с рекой Припять, а затем вдоль Припяти до ее устья. Что касается Ровенского, Дубенского и части Кременецкого уездов, которые в настоящее время принадлежат Польской республике, позже будет достигнуто дополнительное соглашение. (...)

III

Польское правительство признает за Украиной право на территории на восток от границы, упомянутой в статье II данного соглашения до границ Польши от 1772 года (до раздела), которыми Польша уже обладает либо получит от России военным или дипломатическим путем.

IV

Украинское правительство обязуется не заключать никаких международных договоров, направленных против Польши, такие же обязательства в отношении Украинской народной республики принимает на себя правительство Польской Республики.

V

Национально-культурные права, которые будут обеспечены гражданам украинской национальности на территории Польской Республики будут в не меньшей степени обеспечены гражданам польской национальности в границах Украинской Народной Республики.

VI

Между Польской Республикой и Украинской Народной Республикой будут заключены торгово-экономические договоры.

Аграрный вопрос на Украине будет решен Конституционной Ассамблеей. До созыва Конституционной Ассамблеи правовое положение землевладельцев польской национальности на Украине будет определено особым договором между Польской Республикой и Украинской Народной Республикой.