Белый танец
Шрифт:
Наши из универа навещали меня каждый день, скучать не давали. Аня тоже пару раз забегала. Она ухватилась за какую-то халтурку – оформляла к Первомаю Дом культуры, работала там до позднего вечера, ну и в часы посещений не успевала. Вот только два раза и вырвалась.
Первый раз примчалась буквально на минуту, а второй – посидела подольше. Извинялась, что забросила меня, любимого племянничка, что приходит с пустыми руками, что всё на бегу и впопыхах… Я отмахивался, мол, ничего страшного.
Потом она
– Ну, давай я ей позвоню, расскажу? – предложила Аня.
– Что расскажешь?
– Правду. Скажу, что прооперировали тебя, поэтому приехать не сможешь.
– Нет, не хочу, чтобы она волновалась. Да у неё и телефона дома нет.
– Можно без подробностей. Вызову на переговоры, ну и просто скажу, что не сможешь приехать и всё.
– Она ведь расспрашивать начнёт. Лучше дай ей телеграмму.
– Ну ладно, – согласилась Аня.
– Только ты завтра дай, – воодушевился я. – Или в крайнем случае – послезавтра, а то телеграф первого мая работать не будет.
– Хорошо, хорошо, не волнуйся, – пообещала тётя.
Мне даже чуть легче стало.
Потом, когда уже выписался из больницы, узнал, что до телеграфа моя заполошная тётя не дошла, но придумала другой выход – позвонила Надьке, попросила, чтобы та нашла в школе Таню и ей передала, что я не приеду.
Надька подтвердила: нашла, передала. Но я всё равно на всякий случай отбил Тане телеграмму задним числом. Позже вызывал её на переговоры, но она почему-то не пришла. Не смогла, наверное.
***
В конце июня в Новосибирск приехали родители с Надькой. Я от отчаяния чуть не взвыл. Я-то рассчитывал сразу после сессии рвануть домой, но отец упёрся: помогай сестре поступать. Мы семья. И в такой ответственный момент мы должны быть вместе.
Надька, кстати, провалила все экзамены, но у папы остались здесь какие-то связи и её всё же удалось втиснуть на экономический факультет.
За это время я раз пять вызывал Таню на переговоры – и всё без толку. Неужели она так жестоко обиделась, что я не приехал в мае?
Мне не терпелось поговорить с ней, не терпелось увидеться, и я просто изнемогал, пока длилась вся эта канитель с Надькиным поступлением.
Я даже сподобился написать длиннющее письмо, но и оно осталось без ответа. Закралась мысль, что ни черта Надька ей не передавала. Но даже если и так, Таня ведь получила мою телеграмму…
Попал я домой только в августе. Один. Родители с Надькой отправились на море.
Отец требовал, чтобы и я тоже поехал с ними: мы же семья, должны быть вместе. Но тут уж я отказался наотрез: не поеду, хочу домой и всё тут.
Мама уговаривала
В конце концов, Надька сдала меня с потрохами:
– Ой, неужели непонятно? У него же там любовь.
– Кто она? – почти в унисон спросили мать с отцом.
– Дочка нашей бывшей домработницы. Вот он к ней и рвётся.
Про Таню я родителям не рассказывал и, наверное, зря. Только Надька не права – я вовсе не стеснялся Таню. Просто не считал нужным им об этом рассказывать. Моя ведь жизнь.
Но всё равно зря не рассказывал.
Отец, к слову, отнёсся к этой новости, можно сказать, спокойно. А вот мама… её чуть ли не перекосило. Дочь домработницы? Той самой Веры? Да как же? Да она же…
Мама всегда кичилась своим воспитанием, считала себя интеллигенцией в каком-то там колене и произносить грубости себе никогда не позволяла, но в тот момент её лицо было выразительнее самых крепких слов. Пожалуй, эта её брезгливость окончательно вывела меня из себя. Как она вообще может так относиться к моей Тане?
– Нравится вам или нет, а я буду с ней.
– Володя! Опомнись! Вокруг столько девушек, хороших, воспитанных, из благополучных семей. А с такой зазорно даже…
– Я даже слушать этого не хочу, – повысил я голос.
Наверное, впервые мать вызывала у меня такую бешеную злость.
– Ты с матерью так не разговаривай! – прикрикнул отец.
Однако позже, вечером, отец меня чрезвычайно удивил – не то чтобы я подслушивал, просто случайно ухватил обрывок их беседы, когда зачем-то высунулся в коридор. Они там на кухне сидели и спорили. Мама просила его вмешаться:
– Ваня, ну сделай же что-нибудь! Пропадёт же мальчик.
– Что я его должен, цепями заковать? Пусть едет, куда хочет. Лишь бы учился хорошо и не дурил.
– Вот с такой он как раз и может задурить! Она же – оторви и брось.
– Я вот как-то весной случайно встретил Веру, так она похвасталась: работает её девчонка. В школе, между прочим. А кого попало в школу не возьмут.
– Ой, откуда ты знаешь? В нашей дыре туда всяких могут взять. Надя вон говорит, эта красавица даже в техникум не поступила. Разве такая достойна Володи?
– Галя, наша Надя тоже никуда не поступила бы, если б я не вмешался. И ещё большой вопрос, сможет ли она доучиться…
***
Когда я подходил к дому Тани, разволновался так, что сердце чуть из горла не выпрыгивало. Казалось, я сто лет тут не был.
Открыла Танина мать. Она так изменилась, растолстела, я даже не сразу узнал. Пока соображал, она сказала, как отрезала:
– Тани нет.
– А где она? – не понял я.
– Уехала.
– Куда?
– Далеко. В другой город.