Белый Трибунал
Шрифт:
– Обрела, да еще как! Я проглотила ваше зелье и обрела свободу выболтать тайну, которая наверняка погубит меня.
– Если бы вы лучше вслушивались в значение сказанных вам слов, вы могли бы этого ожидать.
– Не понимаю, о чем вы говорите. Но я уверена, что именно этого вы и хотели, что все так и задумали! Вы воспользовались своим положением, вы обманули меня…
– И зачем же мне так поступать, миледи?
– Да, зачем? Этого-то я и не могу понять. Я вам доверилась, пришла к вам за помощью. Как вы могли так обойтись со мной! Я ничем вас
– Я вижу, действие успокоительного проходит. Но давайте исправим пару сделанных вами ошибочных утверждений. Вы знаете меня, миледи, и вы многим причинили вред. Ваше лживое свидетельство послало на казнь Равнара ЛиМарчборга и двоих его сыновей, а третьего сына обрекло быть похороненным заживо. Для совершения сего поводов у вас было - с вашей, к слову сказать, точки зрения - предостаточно, но не последнюю роль сыграло и обещание Гнаса ЛиГарвола, что большая часть состояния ЛиМарчборга останется за вами.
– Это ложь!
– Это не ложь, как не ложь и то, что вы однажды пытались заживо сжечь лорда Равнара в его кабинете.
– Нет! На самом деле ему ничего не грозило, я только хотела обратить на себя внимание. Но как вы…
– После смерти мужа, - продолжал доктор Фламбеска, с каждым словом теряя стрелианский акцент, - вы сочли благоразумным проявить наглядную верность интересам правосудия. Эта верность выказывалась вами в форме верноподданнических доносов. После смерти ландграфа ЛиМарчборга не проходило года, чтобы ваше имя не мелькнуло в процессе, ведущем к осуждению и казни нового несчастного. Самым полезным для Трибунала оказался ваш донос на благородного ландграфа Гинса ЛиСтролума, после смерти которого все его богатство уплыло в сундуки Белого Трибунала. Самым жалким и отвратительным был донос, отправивший в котел достойную баронессу Клару ЛиБрайзенбан и трех ее молодых дочерей.
– Не так уж они были и молоды! Я хочу сказать, уже не дети. И я не одна подписала разоблачительное письмо, И вообще, с тех пор прошло уже десять лет. Как вы…
– Не следует предполагать, - продолжал гнуть свое доктор Фламбеска, - что среди ваших жертв оказывались только богатые и знатные. По всей видимости, никто не потрудился пересчитать всех слуг, работников, торговцев и прочих малозначащих личностей, павших жертвами вашей жестокости.
– Жестокости?
– поразилась Эстина.
– Моей?…
– Однако не все их забыли. Без сомнения, родные еще помнят лицо недавно убитого Ирсо Гройста…
– Это еще кто?
– Старого дворецкого ЛиГрембльдеков. Он был подвергнут Очищению пару недель назад. Возможно, вы уже позабыли об этом мелком происшествии.
– Это не моя вина! Все равно он…
– Кроме того, есть еще и некая Беткин, ваша невинная служанка, которую вы выгнали на улицу умирать с голоду.
– Невинная? Проныра и интриганка! Она…
– Кстати, о девушке позаботились. Я принял должные Меры.
– Вы! Какое вам дело до всего этого?
– Я обладаю превосходными источниками сведений миледи.
– Вы шпионили за мной! Вы подкупили кого-то из слуг… какого-то подлого алчного предателя! Но я смеюсь над вами, меня это не затрагивает. Всему миру известно какова я! У меня есть друзья, положение… влияние…
– В самом деле? После нынешнего вечера?
– Что вы можете знать о нынешнем вечере? Вас там не было!
– Это не мешает мне знать, что сегодня вы перед кругом избранных, на мнении которых зиждется ваше спокойное существование, признались в самом черном из своих преступлений. После этого ваша жизнь непременно должна измениться.
– И это говорите мне вы! Вы! Откуда вам все это знать? Как вы смеете угрожать мне? И почему? Или вы - один из Злотворных, посланных на мучение невинным?
– Я Злотворный не в большей степени, чем вы, миледи, невинны. Я уже сказал, что мы знакомы.
– Всего несколько недель…
– Много дольше. Поройтесь в памяти. Узнав меня, вы все поймете.
– Куда подевался ваш стрелианский акцент?
– Я гецианец и никогда не бывал за пределами страны.
– Не понимаю и не могу больше играть в эту игру! Если мы знакомы, просто назовите себя!
– Я сделаю лучше, - с этими словами доктор Фламбеска придвинул лампу ближе к себе, снял широкополую шляпу и повернул лицо к свету.
– Равнар, - выдохнула леди Эстина.
– Равнар ЛиМарчборг мертв, миледи. В том смысле, как вы о нем думаете, он более не существует, и вернуть его невозможно.
– Это прозвучало так, словно доктор повторял чью-то запомнившуюся ему речь.
– Конечно, ты мертв, Равнар. Думаешь, я не понимаю?…
– Я не Равнар, - ярко-голубые глаза доктора неотрывно смотрели на женщину.
– У него было три сына, помните?
– Да, конечно. Они все ненавидели меня, все были бы и жестоки. Но что бы они ни вытворяли, ты всегда принимал их сторону.
– Взгляните на меня, Эстина. Придите в себя и взгляните здраво, хоть раз в жизни. Я младший сын Равнара, обреченный вами на заточение в крепости Нул, где провел эти тринадцать лет. Теперь я вернулся, и настало время истины. Вы знаете, что натворили и кто я такой.
– Эти трое мальчишек… Я никогда не могла толком запомнить их имена. И это было так давно…
– Назовите мое имя. Вы его помните.
– Тебе обязательно мучить меня, Равнар? Разве я не достаточно намучилась?
– Тредэйн!– выкрикнул доктор с ошеломляющей ненавистью.
– Я сын Равнара, Тредэйн ЛиМарчборг. Посмотри на меня, Эстина.
– Сын Равнара?
– Теперь ты понимаешь?
– Нет. Сын Равнара? Его сын? Что могло понадобиться ему от меня столько лет спустя?
Он молчал. Казалось, этот вопрос поставил его в тупик.
– Тебе не следовало возвращаться, - тихо заметила Эстина.
– Это неправильно. Право, не следовало.