Белый Ворон: Малыш

Щербинин Андрей Владимирович

— А он «крутой».

— Ты о ком? — Не понял старший Гордон.

Его сын молча показал на Спайка и улыбнулся:

— Он так стреляет! Бах! И нету пулемёта.

Гордон опустил руку. В голове всё свешалось. Он ничего не понимал.

— О каком детдоме вы говорите?

— Договоритесь с Мэри Чейз, как это будет, — сказал Спайк и свёл два указательных пальца вместе, — а детдом простой. Обыкновенный. В городе много детей-беспризорников. Вы их соберетё, отмоете, накормите и пускай живут не в подвалах, а доме. Наймёте учителей и воспитателей: будете их

наукам учить. Не хорошо, когда дети копаются в помойках, чтобы найти там пару сухарей на пропитание. А то Крин сволочь и мразь, а мы лучше? Если каждый понемногу скинется, глядишь всех и обогреем. А вам какая разница? Вы мне сейчас деньги предлагали, так отдайте их Мэри Чейз.

Гордон снова полез за пазуху. На этот раз не так уверенно, как раньше.

— А, — сказал он, стараясь покорректнее подобрать слова, — как я узнаю, как она их расходует?

Мэри Чейз оскорбилась:

— Не надо мне его денег. Своих хватит. Я в состоянии прокормить детей без посторонней помощи.

— Зачем так? — укоризненно сказал Спайк, — зачем вы друг друга начинаете подозревать? Разве вы оба мне не предлагали мне денег? Так какая вам разница кому их отдавать? Ну, давайте, я возьму у вас эти деньги и построю детдом. Но только нельзя же, чтобы только один человек делал что-то хорошее. А? Да и не справлюсь я один. У меня есть ещё планы. Но участвовать в этом деле я обязательно буду. Буду каждый месяц вносить свою лепту в общее дело. И тоже, как и вы, буду проверять, как расходуются деньги. Это нормально. Так должно быть. А то, может, какой-нибудь завхоз в нашем детдоме, будет разворовывать наше имущество. Всякое может быть. Так что зачем вам ссориться? А?

Они молчали.

Спайк улыбнулся. Одной рукой взял за руку Гордона, а другой, взял Мэри Чейз.

— Ну? Давайте договоримся: с сегодняшнего дня, по случаю счастливого освобождения ваших детей, мы открываем совместное предприятие: детский дом. И перестаём ссориться. И если вдруг, между нами возникнут проблемы, мы соберёмся вместе и её обговорим. Договорились?

Он в упор смотрел на Гордона, добиваясь ответа, прежде всего от него. И Гордон не мог не ответить:

— Договорились.

Спайк перевёл взгляд на Мэри Чейз:

— А вы, Мэри, согласна?

Куда ей деваться?

— Конечно, — она улыбалась.

— Вот и хорошо, — Спайк обрадовано хлопнул в ладоши, — а где Гавшар?

Он, конечно, понимал, что таким наивным, почти детским приёмом, не установить мира и доверия меду разными группировками в городе. Но он должен был показать им, что можно жить по иным, не волчьим, а человеческим законам. И нужно будет ещё ох, как много сделать, чтобы научить их хоть немного быть людьми, а не собаками.

— Гавшар? — Мэри Чейз совершенно забыла о нём, — в машине.

— Так чего же вы! — возвысил голос Спайк, — его же сын ждёт! Эх, Мэри… Ведите его сюда!

Её охрана за двором и послать за Гавшаром не кого. Пришлось Мэри самой идти на улицу и звать бывшего «бригадира».

— Вы в доме один? — Спросил Гордон, когда она вышла.

— Нет, — ответил Спайк, — здесь трое моих

людей и охрана Кривого.

— Что-то их не видать.

— Люди Кривого не хотят путаться под ногами. Видимо, у них инструкция на этот счёт, а мои двое ранены, а Бошу куда-то запропастился.

— А на Крина можно посмотреть?

— Во дворе лежит, — Спайк указал на дверь, — честно говоря, я не знаю его в лицо. Его Бошу застрелил, когда он со своими людьми вздумал забраться сюда.

— И вы не смотрели? — Удивился Гордон, — а может, там нет Крина? Может, он жив и собирается где-нибудь вас тряхануть?

Спайк пожал здоровым плечом:

— Как знать? — Сказал он, — но зачем Бошу мне врать? Я ему верю. А смотреть мне нет смысла: если я Крина в лицо не знаю, как определить, что это именно он, а не кто-то другой?

Дверь открылась и Мэри ввела в дом Гавшара. Он был без шапки, в не застёгнутом пальто, а его руки были скованы наручниками.

— Мэри, — неодобрительно сказал Спайк, — вы кого привели? Преступника, или отца ребёнка? Снимите сейчас же.

Ей не понравился его тон. Она выглянула во двор и молча поманила своего «быка».

— Сними, — сказала она, когда «бык» вошёл в дом.

Охранник молча достал ключ и отомкнул наручники. Гавшар присел и протянул руки в сторону Ромки.

— Иди к папке, — хрипло сказал он и, протянув руки, поманил мальчика к себе.

Ромка посмотрел на Риту и спрятался за неё. Рита повернулась и сверху вниз посмотрела на него.

— Ты чего? Это твой папка. Чего прячешься?

Ромка широко раскрыл глаза и изумлённо смотрел на отца.

— Ромка, — медленно проговорил Гавшар, — ладушка, — он похлопал в ладоши, — помнишь, мы играли?

Лицо Ромки переменилось. Он захныкал и, сильно прихрамывая, двинулся к отцу. Гавшар подхватил его на руки и Ромка разревелся во весь голос. Это произвело резонансное впечатление на Нику Стеймор. Опустив руки, она изогнулась вперёд, широко раскрыла рот и громко заплакала. Рита кинулась её успокаивать.

— Чего это она? — Не понял Спайк.

— Она всегда плачет за компанию, — пояснила Рита и увела девочку в комнату.

Её брат не плакал. Он стоял и улыбался. Скоро и его заберут. Почему не радоваться?

— Всё, — сказал Спайк, — Гавшар, иди в твою комнату: ты останешься здесь. А утром решим, что надо делать.

Гавшар странно оглянулся на него и, прижимая к себе мальчика, пошёл на второй этаж.

— И я пойду, — Гордон крепко пожал Спайку руку, — я ваш должник. До встречи.

Он вышел. Мэри Чейз тоже хотела идти, но Рита успокаивала Нику и ей пришлось ждать, пока дочь освободится.

— Она у них, как нянька, — сообщил ей Спайк.

Скоро Рита снова вышла в коридор. Ника шла за ней. Она не плакала, только глазки ещё были мокрые от слёз.

— Так мы пошли? — Спросила Мэри Чейз.

— Идите, — ответил Спайк, втайне желая, чтобы они поскорее ушли.

Рита стала одеваться. Уже из дверей, на прощание помахала рукой оставшимся детям. Дэвид Хортран скорчил гримасу и стрельнул глазами ей на грудь: