Белый Ворон: Малыш
Шрифт:
Ого! Вот это чудо. Обычно прагматичный и циничный князь, показал себя с другой, редко заметной стороны.
Капитан Ли Барис и князь Мургат посмотрели друг на друга. Их взгляды встретились. Капитан ни о чём не спросил.
Они оба были уверены, что Мартер скоро вновь окажется у них на борту.
Жизнь повернула иначе.
Глава 7
«Криогелис» Балбарона отличался о Морловийского. Конструкция была одинакова. В обоих случаях, «Криогелис» был второй серии, рассчитанный на приём до пятидесяти кораблей одновременно. Но на Морловии не было такого скопления нищих, как на Балбароне. На Морловии их не было
— «Зелёнку» захотел? — Зашипел «Лесник», — шагай дальше. Успеешь ещё.
Что такое «зелёнка» Спайк знал. Знал, что от неё можно предохраняться и что мужчины «зелёнкой» не болеют, а лишь становятся носителями этой заразы. И излечить это почти невозможно. Почему «почти»? Да потому что, курс лечения растягивается на многие годы.
Ему вдруг стало омерзительно от собственных желаний и это отразилось на его лице. Проститутка сразу потеряла к нему интерес и переключила своё внимание на пьяного матроса, свалившегося вниз по эскалатору.
— Стой здесь, — сказал «Лесник» и скрылся в проёме с аккуратной вывеской: «Гостиница». По всему чувствовалось, что он здесь раньше бывал и знал, что делает.
Спайк остался стоять. Проститутка находилась в пяти метрах от него и, несмотря ни на что, притягивала к себе внимание.
Она работала не одна. Сутенёр, который крутился неподалеку, заметил Спайка. Подошёл и с наглым видом потребовал убираться.
— Вали отсюда, — сказал он, — не театр.
— Я друга жду, — возразил Спайк, — он скоро придет.
— Жди в другом месте, — сутенёр попытался толкнуть его.
Не бросая сумки с деньгами, Спайк свободной рукой перехватил его руку и легко усадил сутенёра на колени.
— А-у… — Завыл сутенёр от боли, — пусти… Ошибся малость.
Спайк отпустил его. Сутенёр поднялся и отошёл назад. Потряс рукой, кивнул проститутке и, как ни в чём не бывало, ушёл в конец коридора.
— Что тут? — Из проёма высунулся «Лесник», — всё нормально? Пошли. Нам номер дали.
— Так документов нет, — напомнил Спайк.
— Какие документы? — «Лесник» ухватил его за руку, — Забудь о документах. Здесь их не спрашивают. Двадцать долларов приготовь.
Гостиничный номер — это комната три на три метра, две кровати под стенами и вешалка для одежды. Да ещё дребезжание от вентилятора, спрятанного где-то в стене.
«Лесник» закрыл дверь и воровато осмотрел номер.
— «Глазков» нет? Чёрт их знает, где они стоят… Давай, Спайк по-быстрому делимся и разбегаемся. — Он извлёк из кармана невесть откуда взявшийся пакет из непрозрачного металлопласта. — Кидай мне «стольник» — остальное бери себе.
Спайк высыпал деньги из сумки и начал неторопливо пересчитывать их.
— Да что ты возишься! — «Лесник» заметно нервничал, — чёртов капитан! Не мог сам разделить. Копайся теперь тут… Шевелись, Спайк, — он начал сам перекладывать деньги, — «особисты» на «хвосте». Они все «нычки» перекрыли. Видать, всё же допедрили, что я тоже сдёрнул. Думаешь, я им нужен? Через меня на тебя хотят выйти. Хорошо, старый кореш предупредил… Сколько тут?
«Лесник» бегло пересчитал оставшиеся у Спайка деньги и виновато улыбнулся:
— Лишнее прихватил. Прости, — он бросил пачку обратно и засуетился, — упаковывайся! Дёргаем отсюда!
— Куда? — Испугано выпалил Спайк.
— Не
Спайк не мог остаться один. Он не представлял себе, как будет выкручиваться, без «Лесника», а потому бросился за ним. Он бы догнал его, если бы на встречу не выплыла парочка влюбленных мужиков. Спайк видел такое впервые, но в тот момент у него не было возможности удивляться увиденному. Он не успел затормозить и со всего хода врезался в одного из них. Удар был столь силён, что мужика сбило с ног. Его приятель возмутился и без единого слова, ударил Спайка в лицо. Спайк попытался продолжить движение, но мужик одним ударом не удовлетворился. Он замахнулся вновь и Спайку ничего не осталось, ответить ударом в солнечное сплетение.
— У-у-ха, — мужик попятился, не в силах вдохнуть воздуха.
К тому моменту, его приятель уже поднялся и попытался пнуть Спайка ногою в живот. Спайк перехватил эту ногу и, присев, ударил кулаком в пах. Всё, путь свободен. Он потерял лишь несколько секунд, но этого вполне хватило, чтобы «Лесник» успел скрыться. Спайк выбежал к фойе гостиницы и, не обнаружив «Лесника», обратился к администратору:
— Тут мужик в матросской форме…
Администратор сложил губы трубочкой и отрицательно покачал головой:
— Не видел.
— Ну, как же? Он только что вышел отсюда!
— Не знаю, — администратор качал головой, — не видел. Не было никого.
— Ты, — Спайк ухватил его за грудки, — за лоха меня держишь? Куда он пошёл?
Администратор остался спокоен. Он посмотрел на руки Спайк и почти равнодушным голосом произнёс:
— Будешь хватать людей за «шкварник», к «особистам» попадёшь. Время уходит, а ты тут толкаешься.
Спайк отпустил его. Понял, что Администратор ничего не скажет, но похоже и его не продаст. Он выскочил из «гостиницы» и едва опять не врезался в человека. Остановился, посмотрел по сторонам, глянул на свою форму и понял, что он очень приметен для погони. Нужно было одеться во что-то другое, более жалкое и слитное с общей массой людей. Не теряя времени, он нырнул в один из служебных входов, нашёл ремонтный ход в вентиляцию и пролез внутрь.
Закрыв за собой люк, Спайк прислонился спиной к стене и, запрокинув голову, прошептал:
— За что мне это всё?
Ответа не было. Поток тёплого воздуха шевелил его волосы и нёс с собой запах машинного масла. Спайку захотелось забиться куда-нибудь в тёмный угол, чтобы его никто не видел и не слышал. И самому никого не видеть и не слышать. Он почувствовал усталость. Не физическую, нет. Моральную.
— Скорее бы это кончилось, — уже громче проговорил он, — как-нибудь.
Но эта фраза не означала, что он намерен сдаваться. Достав пистолет, вынул обойму и посмотрел на патроны. Все восемнадцать зарядов блестели хромированными головками пуль. Засунув обойму обратно, передёрнул затвор и поставил предохранитель. Воевать он ни с кем не собирался, но чувствовал, что если его загонят в угол, пустит оружие в ход. Возвращаться в тюрьму, или расставаться с жизнью на радость гадам из ГСБ он не хотел. Пускай лучше дохнут они и те, кто им помогает. Но… Противоречие в душе его имелось. И не малое. Те, кто помогает им, не обязательно гады. Они пешки. Их посылают, им дают указания, а они выполняют, полагая, что ловят опасного преступника. Что ж их убивать? А что ж, позволить, чтобы его самого убили? Или вернуться в камеру, под окрики надзирателей?