Белый Ворон: Малыш

Щербинин Андрей Владимирович

— А то, — она почти легла поверх его одеяла, — у меня друг такой «крутой», что его даже ГСБ поймать не может.

— Сядь! — Потребовал Спайк.

— Мешаю? — Приподнимаясь, переспросила Мирла, — глянь, у тебя места тут? Ещё и Аск поместится.

— Сядь. А то выгоню.

Она села. Не поняла, почему Спайк не дал ей полежать, но выяснять не стала. Её интересовало, что ж такое произошло, из-за чего он был под судом и теперь ГСБ за ним гоняется. Что такое суд она знала из передач её любимого «интерканала». Знала и то, что после суда преступников держат под стражей. Значит, как она поняла, Спайк сбежал и ей это было очень интересно.

— Я должна знать, что случилось! — Заявила она требовательно и бескомпромиссно. —

Я твой друг, или нет?

— Друг.

— Тогда рассказывай!

— Чего рассказывать? Погибли люди, а мне удалось спастись. Потом меня обвинили в терроризме, судили, признали виновным и я сбежал. Не сидеть же мне всю жизнь за решёткой!

— А ты не был террористом?

— Сама как думаешь?

— Не знаю…, — она провела рукой вокруг себя, — ты не такой, как другие. Ты хороший.

— Здорово, — Спайк засмеялся, — хороший. Выходит, все остальные плохие? Аск тоже плохой?

— Нет, — протяжно не согласилась Мирла, — Аск тоже хороший. Но дурак и вредный, как я.

— Значит, я просто не «такой»?

— Да. Не такой. Как белая ворона. Я видела такую. Сидит на ветке ворона, а сама белая. Все кругом каркают, а она сидит…

— Тоже каркает, — досказал Спайк.

— Нет. Не знаю. Я не рассмотрела.

— Может, то и не ворона была.

— А кто? Ворон? Как ты. Если бы ты был женщиной, то был бы белой вороной, а так — ворон. Я так и буду тебя называть: Белый Ворон. Ты будешь сердиться?

— Буду. Я не люблю кличек. К тому же, никакой я не особенный.

Мирле очень хотелось наделить его особыми качествами и она упорствовала:

— Особенный! Ты меня не бросил! Ты ко мне в резиденцию пролез! И из клуба ты меня вытащил!

— Нет, — не согласился Спайк, — Давай разбираться: в Резиденцию пролез, потому что жрать хотел. Надо было искать работу. Я тебя не бросил и из клуба вытащил — это правда. Но разве Искримаш тебя бросил в трудную минуту? Разве он не предлагал тебе помощь? И разве не его вертолёт перебросил нас через Хребет? Так что, благородства в жизни хватает. Надо только разглядеть его. А ты только меня разглядела. Потому, что я был рядом, а Искримаш немного в стороне.

От его слов, Мирла расстроилась:

— Опять ты меня воспитываешь!

— Ничуть.

— Мораль читаешь!

— Ничего я не читаю. Просто не согласился с тобой и всё. А то сделала из меня… Памятник Добродетели на этой планете. Ещё б на площадь поставила с протянутой рукой!

Он вытянул руку из-под одеяла и вытянул её к потолку. Словно к чему-то призывал бестолковое население Аквилонии. Получилось очень убедительно. Мирла прыснула.

— А ты расскажи, — она ухватила его за руку и начала её трясти, — что было? Почему тебя судили?

Спайк сел, вздохнул и посмотрел куда-то в темноту. Мирла почти физически ощутила, что он не здесь, а где-то в другом месте.

— Я не террорист, — сказал он, словно произнёс заклятие, — и никогда им не был. Я космоспасатель. В Академии, мы именовали себя космодесантниками. Некая пародия на что-то военное. Ума нет. Многие пацаны бредят военным делом. Романтика, как же! Думают, это бегаешь, стреляешь, перед девушками красуешься… А это дерьмо! Нас учили, как спецназ какой-то. И стреляли, и летали… Часами по колено в воде сидели. Я вон, сорок часов в одном скафандре на орбите висел. Искусственный спутник изображал. Даже в микрофон пикал от нечего делать. Приучали ко всяким экстремальным ситуациям.

— А что особенного на орбите висеть? — Не поняла Мирла, — ты ж в скафандре.

— Повиси, — ответил Спайк, — тогда узнаешь. Если не свихнёшься. А теперь, Академию закрыли. Сразу после суда всех разогнали. Подвели к тому, что методы обучения в Академии калечат психику курсантов и в итоге, они становятся наёмниками террористов. А то, что наши курсанты… Курсанты, понимаешь! На «Криогелисе» пожар

потушили, да людей в безопасное место увели, да ещё притом, что паника поднялась — об этом никто ничего не сказал. Вроде и не было такого. Теперь опять будут спасателями только выпускники ПТУ, да техникумов. Что они умеют? Прорезать дыру в переборке, уколоть пару уколов, да бандаж наложить? И всё? А если, правда, террористы устроят заваруху? Или что посложнее получится? Ведь надо не только знать, где из какого железа что сделано, но и пройти к этому железу, обойти его, если надо. Сделать что-то такое, о чём даже подумать страшно! Какие они к чёрту, спасатели! Гробовщики. Поначалу, планировалось, чтобы наших выпускников по два-три человека во все станции рассылали, да на базовых — планетах отдельными отрядами держали. Какой там! Теперь, Академию закрыли — не будет ничего.

— Обидно? — Участливо спросила Мирла.

— Ещё как! И был бы я действительно террористом, а то так… Виноват, что жив остался. И бред какой-то, — он вздохнул и нервно взъерошил волосы, — откопали откуда-то счёт, на который я получил деньги за проведение терракта! Только я об этом счёте ничего не знал. Я просто летел на Сгоран. Есть планета такая. В Федерации. Там девушка одна живёт.

— Твоя невеста?

— Нет, — Спайк не знал, как сказать, — когда-то я к бандитам попал. Давно. Лет пять мне было. Она со мной там была. Я всё это время её вспоминал. Смешно, наверно, разговаривал с ней. Представлял себе, как мы с ней встретимся. В общем, я с детства фантазёром был. Сам с собой разговаривал. Сестру себе придумывал. Не помню, правда, но мне так говорят. А тут друг мне говорит: давай найдём её. И нашли. Она с Морловии на Сгоран с родителями улетела. Ну, я к ней и сорвался. Очень посмотреть на неё не терпелось. А чтобы быстрее, нужно было пересадку на одной космостанции сделать…

Его голос стал глухой и тревожный. Мирла поняла, что ему трудно говорить. Осторожно, кончиками пальцев погладила его руку.

Спайк судорожно сглотнул, шумно вздохнул и продолжил:

— На второй день, на станции слышу крик какой-то. Пошёл посмотреть: некого. А потом кровь на полу. Я на главный пост звонить — не отвечают. Ну, в общем… Сам еле ноги унёс, — он вдруг крепко ухватил её за руку, — там полная станция тварей была. Одни, как пауки. На ногах и с клешнями. Другие, как мокрицы какие-то. Ножек почти не видно, а сами бегают — пешком не убежишь. И зелёные твари. Медузы. По полу катятся, от света переливаются и чуть какая органика — выжигают. Они, твари и по вентиляции прошли. Я блок-дверь закрыл, одну медузу пополам разорвало, так что? Думаешь, издохла? Поползла, поползла тварь дальше. Только съёжилась сначала, а потом стянулась и стала меньше, чем была. Рану тварь, залечила. Я в дырку едва пролез, а ей не почём: прошла. Если бы она чуть быстрее двигалась, догнала бы. А так, я по шахте ушёл… Она там, где-то застряла. Я структурное поле нарушил, включил осевые ускорители и в катере сбежал. Едва успел. Станцию от перегрузки разорвало. А мне потом говорят: террорист. Я им про пауков и всяких тварей, а мне в лицо смеются: сказки для детишек оставь. Вот тебе счёт, вот человек, который тебя вербовал. Мы, мол, всё знаем, сознавайся. Так и на суд потащили.

Он махнул рукой, уронил голову на подушку и повернул лицо к стене.

Мирла слушала, как завороженная. То, что Спайк рассказывал, очень походило на фильм ужасов, которыми наводнены каналы Аквилонии. С замиранием сердца, чувствуя жуткий холодок в животе, она слушала его голос. У неё даже мурашки по спине побежали. Если бы такой же рассказ она услышала бы от кого-то другого — не поверила бы. Решила бы, что это детские сказки о чудовищах, призванные её попугать. И даже стала бы смеяться над страхом, который звучал в его голосе. Но сейчас, когда услышанное, исходило от Спайка, девушка не могла не поверить.