Белый змей Конохи
Шрифт:
— Печати взломаны, можно входить.
Дом встретил незваных гостей тишиной и мраком. Оформленные в западном стиле комнаты оказались чисто убраны, похоже, эта загадочная Мицуко, которая после поимки оказалась клоном из чакры, все же занималась в числе прочего и уборкой дома. Однако, пройдясь по всем помещениям, ничего предосудительного шиноби найти не могли. Шкафы и комоды с разнообразными кимоно и прочей одеждой, оружейные шкафы, верстаки, мастерская фуиндзюцу, небольшая лаборатория с широким ассортиментом ядов, кухня, библиотека. Ничего предосудительного.
Группа шиноби вместе с призванным
— Здесь!
Кое-что подозрительное нашел, как ни странно, один из Учиха. Едва заметные потертости на полу заваленной разнообразным инвентарем кладовки можно было заметить лишь шаринганом. Правда даже мужчине из клана красноглазых потребовалась пара минут, чтоб разобраться в устройстве хитрого механизма потайной двери. Пришлось деактивировать еще несколько ловушек, а в одной из печатей едва не погиб обнаруживший тайный ход шиноби. Однако дверь была открыта.
— Здесь барьер, — удивленно произнес Хьюга, снова активировавший бьякуган, — он… словно пропускает мой взор, ускользает от внимания.
— И не пропускает запахи тоже, — мрачно добавил один из Инузука, который успел сунуться вперед. — Ну и вонь там.
Пройдя вперед, Хирузен тоже смог ощутить тяжелый запах. Пахло спертым воздухом, химией и мертвечиной.
— Защита от бьякугана и запахов… Любопытно, — хмуро произнес Хомура, всматриваясь в теряющуюся в темноте лестницу вниз. — У тебя был очень способный ученик.
— Спускаемся, — приказал Хирузен, первым ступая на лестницу.
Похоже, ловушек здесь не было. По крайней мере, ничего смертельного обнаружить не удалось. Зато еще несколько минут повозиться с печатями и барьерами пришлось. Орочимару приложил немало сил, чтобы скрыть свою лабораторию. И вскоре Сарутоби собственными глазами увидел, зачем его ученику пришлось идти на такие предосторожности.
— Адзума Учиха, — негромко произнес член полиции Конохи, шедший вслед за Хирузеном. — Считалось, что он пропал без вести месяц назад после битвы при Адатаре.
Мрачно поджав губы, Сарутоби осмотрелся по сторонам. Блеклый свет фонарей выхватывал из мрака подземелий все новые подробности. Здесь нашелся не только Учиха. Возле него на каменном столе лежал еще один шиноби, судя по печати на лбу — Хьюга из побочной ветви клана. Оба, и Учиха, и Хьюга, были лишены глаз, их черепные коробки вскрыты. Глаза обоих нашлись тут же, погруженные в мутноватый раствор. Похоже, джуиндзюцу не помогло уберечь бьякуган Хьюга от Орочимару.
Возле двух шиноби меж каменных столов нашлась и Сора Рюсей, удочеренная Орочимару. Девчонка смотрела пустыми, мутными и высохшими глазами в потолок. Внешних повреждений видно не было, но умерла она явно не своей смертью.
Но эти мертвецы были меньшей из проблем. Сидящий в углу Яманака Ичиносе вызывал гораздо больше вопросов к Рюсею. Этот ниндзя имел рваное ранение в области шеи, кажется, ему просто порвали трахею и яремные артерии. Однако это не мешало мертвецу шевелиться и периодически хрипеть, изображая жизнь. И в довершении картины вся лаборатория была заставлена колбами со множеством недоношенных детей.
И как раз в этот момент лабораторию на мгновение накрыл дым техники Призыва, а потом в центре комнаты появилась высокая, худощавая фигура в белом кимоно. Меньше секунды потребовалось Орочимару, чтоб прийти в себя при виде незваных гостей. В темноте сверкнули багрянцем глаза Змеиного саннина. Сарутоби поспешил отвести взгляд от активизировавшегося додзюцу.
— Гм, сенсей, разве вас не учили не вламываться в чужие дома без спросу? — вкрадчиво произнес Орочимару. — Я же не успел здесь прибраться.
Рука Хирузена невольно дернулась к оружию, но Хокаге с удивлением понял, что не может пошевелиться. Кецурьган? Нет, он успел отвести взгляд. Иное гендзюцу? Не похоже. Джуиндзюцу? Скорее всего. Очередная ловушка.
Паршиво.
Как же паршиво-то… Немного смешно, но в основном паршиво. Смешно от того, в какую ситуацию попал. Глупую, ожидаемую, но все равно произошедшую. Кажется, я переоценил свои возможности в маскировке.
Ну, а паршиво… Паршиво по многим причинам. В принципе, я мог бы объяснить все обнаруженное в моей лаборатории Хирузену. В целом, неприятно и репутацию я свою в любом случае конкретно так подмочил, но это не критично. Наверно. Но вот появление в лаборатории Соры мне нужно сначала объяснить самому себе, и только потом уже выстраивать линию поведения.
В гендзюцу кецурьюгана удалось поймать большую часть незваных гостей. Естественно, Учиха от него избавились быстро, да и Хирузен с Хомурой не попались. Но и на них у меня нашлось средство. Не стоило им так беззаботно лезть в мое логово. Не все ловушки они смогли обнаружить.
Еще раз обведя взглядом замерших шиноби, я осмотрел Сору. Девочка умерла не больше четырех-пяти часов назад. Процессы разложения в целом еще обратимы, но, конечно, обычная реанимация уже не поможет. Мозг разрушен, даже в случае его восстановления сознание в нем не возродится. Нужно возвращать душу. А для этого необходимо использовать технику воскрешения. Из имеющихся у меня, какая может подойти? Банальная передача чакры, которая в Стране Травы одна из семей именует техникой воскрешения, не подойдет. С помощью кецурьюгана я могу повторить Рюмей Тенсей, но душу это не вернет. Нужно Эдо Тенсей. Не полноценное, чтобы просто призвать душу, без создания для нее тела — оно-то у меня уже есть, родное и готовое к подвигам.
Только я сам зарекся этой ерундой заниматься. Те, кто отошел в Чистый Мир, должен там и оставаться. Хотя…
Наклонившись над девочкой, присмотрелся к ее каналам чакры. После смерти они не исчезают сразу. Следы чакры сохраняются иногда сотни лет, когда уже от тела-то ничего не остается. А здесь картина немного странная. Даже мой кецурюган, способность видеть чакру которого даже выше, чем у бьякугана, не может рассмотреть ничего. А так просто не бывает.
А от чего, вообще, погибла-то Сора? И как здесь оказалась? Как-то об этом я не подумал, начав сразу рассматривать варианты воскрешения. А ведь на теле девочки нет ни ран, ни синяков. Внутренние органы, если не считать начавшихся посмертных изменений, не имеют никаких повреждений.