Бенефис дьявола
Шрифт:
Она махнула рукой, выскочила из машины и скрылась в подъезде.
***
После испытанного потрясения, будь то шок или стресс, как правило, наступает период ремиссии – состояние, прямо противоположное только что пережитому. Роман в полной мере ощутил на себе это: он сыпал анекдотами, острил и подсознательно всячески пытался вытеснить из себя ужас, испытанный в офисе сегодня в конце рабочего дня.
– Тебе привет, - сказал он, поговорив с Глебом.
– Он едет уже? – обернулась Света.
– Да. Сказал, по дороге облапошит пару телепузиков на сотню баксов каждого и будет дома.
– Каких телепузиков? –
– Как? Ты не знаешь про телепузиков на дорогах? Они бывают или ярко-салатовые, или ярко-оранжевые, иногда с полосатыми палками для отмашки от назойливых водил, которые им деньги суют постоянно. Но от Глеба им, конечно, не уйти и не скрыться. Всё хотел сегодня спросить: где он такой аппарат оттянул?
– Это ты про что?
– Ты не знаешь? Во, блин, даёт: её крендель с новейшей супер-техникой зажигает, а она ни сном, ни духом. Правда, что не знаешь ничего?
– Он собирался обновить что-то в машине – сегодня утром мне говорил. Так он..?
Рома округлил глаза, так что из-под очков они казались блюдцами.
– Не знаю, как это у васназывается, но когда меняешь четыреста восемьдесят шестой на четвертый пень с оперативкой в полтора гека, то старый можно просто подарить в фонд беженцев из Зимбабве.
– Оттуда… из Зимбабве… сейчас бегут?
– Женщина, ты ничего не смыслишь ни в машинах, ни в компьютерах, ни в политике. Бегут отовсюду, откуда бежится – жизнь, видишь ли, такая. Это нам бежать некуда: тысяча километров вокруг не считается чужой территорией, а ты вон посмотри на китайцев – они ж похлеще цыган и кроликов, даром что ограничение на рождаемость.
– Так что там у нас за аппарат такой супер-пупер-наворот?
– Это просто сказка: звук – изумительный, на дороге все заглядываются, как на голую женщину посреди городского фонтана… о-о, чем это так пахнет?
– Телятина под маринадом.
– Вот примерно также пахнет этот аппарат, только еще лучше, верь мне.
– И сколько он стоит?
– Дорого. Я себе такой позволить не могу.
Светлана улыбнулась:
– Может, Глеб в казино выиграл?
– Это была одна из версий. Только навряд ли бы он оттуда вышел – кто бы его выпустил, мы же не в Лас-Вегасе, я тебя умоляю!
– Ты мне скажи, в Интернете можно зарабатывать хорошие деньги?
– Если играть на фондовых биржах только, на курсах валют, но для этого необходима специальная подготовка и знание котировок.
– Наверно, Глеб их не знает.
– Нет, наверно, не знает, - с готовностью согласился Рома, наполняя рюмку еще одной порцией. – Он тебе не рассказывал, как мы в школе на практику попали на аптечный склад? Не рассказывал? Тогда я расскажу.
Мы учились в параллельных классах, раньше особо не общались, а тут завуч по воспитательной работе получила разнарядку из районо, как в армии, знаешь, на работы, в качестве шефской помощи, так сказать. Сколотили группу из четырёх классов – с миру по нитке, набралось нас человек шесть. Ну, приходим на эти склады, а там вонь, грязь – мама, не горюй. Нам говорят: дорогие выпускники, аптечное хозяйство нуждается в вашей помощи, нужно вынести эти коробки на пандус, и их заберет погрузчик, чтобы отправить на утилизацию. Ничего не вскрывать, все медикаменты просрочены и могут быть небезопасны для здоровья. Ну, это и слону было понятно – скажи шестнадцатилетнему оболтусу, что этого делать нельзя, и он обязательно сделает. Эх, назад бы эту безбашенность, где мои пятнадцать лет! Я, как самый отличный отличник, таскаю коробки. Пять минут, десять – все таскают. Они лёгкие, но ближе к обеду мы уже просто задолбались ходить туда-сюда. Благо, четыре часа только работать можно было. Ближе к завершению смотрю, Бесчастный выронил одну, та – по шву, из неё содержимое и вывалилось.
Что ты думаешь, посмотрели мы друг на друга, да и тяпнули по одной таблетке – я тарен этот, а Глеб другое что-то. Рассовали по карманам да по пакетам, в которых обеды с собой принесли, рассыпанные аптечки, и дальше работаем. Минут через двадцать чувствую, что в голове легкость появилась. А нас уже благодарят за помощь, то да сё, а мне ещё работать хочется – не поверишь, прямо никогда такого раньше не было. Ну, собрались домой, вышли из склада – я помню, мы с Глебом вместе пошли до автобуса. Он тоже под кайфом – балагурит что-то, рассказывает увлеченно, потом говорит: «Давай еще по одной», а мне тоже уже «догнаться» захотелось. Тяпнули еще по одной, вот тут крышу и снесло конкретно. Весь прикол в том, что с окружающим миром всё было в порядке – он не качался, не плыл, как сейчас у меня после двухсот граммов коньяка – нет, тогда всё было очень прилично, только необычная легкость во всём теле и такое настроение – обалдеть, как у бегемота, научившегося летать.
Я точно помню, как мы с Глебом вышли на одной остановке, тут же подошли к автомату с газированной водой, я наполнил один стакан и передал ему, потом наполнил другой и сам выпил. Я рассказывал какую-то чепуху из книги «Занимательная физика», и Глеб всё понимал и ему, главное, было интересно. Мы с ним до вечера проболтались в парке, а потом разошлись по домам. У меня дома вроде как никто ничего не заметил: я, как только пришел, сразу в свою комнату, дескать, уроки надо сделать, а сам на кровать и вырубился.
Проспал часов двенадцать, наверно. Утром, как ни в чем не бывало, прихожу в школу, а меня уже у порога встречают: завуч и директор. Я понять не могу, чего они меня в учительскую поволокли – неужели эти комики с аптечного склада про ту коробку разнюхали и доложили. Испугался: всё, думаю, дело пришьют, в тюрьму посадят, похоронил свою юность беспечную. Они меня начинают пытать: с кем был, во сколько домой пришел. Я, без всякой задней мысли, рассказал, что мы с Бесчастным с аптечного склада поехали сразу в парк, там сидели на скамейке, разговаривали. Они опять: пили что-нибудь? Я им, мол, о чем вы, Нина Васильевна, как можно. «Так, говоришь, до вечера просидели в парке?» - «Да, я в восемь к себе домой зашел».
– «Но Бесчастный в четыре был уже в психо-неврологическом диспансере! Никитин, если ты сейчас не скажешь правду, у тебя будут проблемы!» Я прямо и оторопел: «Вы что, говорю, нас Воронов Денис видел, и Кирюхина там мимо проходила, это часов в семь было».
Вызывают они Кирюхину Таньку, та в отказ – она, дескать, в это время была в кино со своим бой-фрэндом. Дениса позвали, тот тоже дома сидел, готовился к олимпиаде по химии. Я весь на измене, можешь себе представить, уже думаю: а я сам-то где тогда был? Ну, покололи меня, короче, насчет таблеток этих долбанных. Я у родителей потом аккуратно разузнал, во сколько пришел и чем занимался: оказалось, в два часа я уже дома был, весёлый такой, рассказывал отцу про свои изыскания в области полупроводников, потом сидел и ковырялся в компьютере, а после ужина сразу вырубился. Представляешь?