Бенефис мартовской кошки

Донцова Дарья

За закрытой дверью тем временем творилось нечто невообразимое. Там, кажется, летали столы и стулья, слышался женский визг, нервный лай собак, стук, грохот, потом в какофонию вплелся мужской голос:

– Мать вашу, что делаете? Суббота сегодня, дайте отдохнуть! Подняли бедлам, уродки, ща милицию вызову, мать вашу!

Я нервно захихикала. Стоит кому-нибудь послать человека по матушке, как перед моими глазами мигом оживает воспоминание. Вот мы, студенты второго курса языкового вуза, благополучно сдав летнюю сессию, отправились за город, на пикничок. Нашли

подходящую полянку, разложили припасы и отправились собирать хворост для костра. В поисках валежника я углубилась в лес и наткнулась на Кольку Рогова, согнутого пополам.

– Тебе плохо? – испугалась я.

Колька помотал головой и сдавленным от хохота голосом произнес:

– Не-а, погляди налево.

Послушно повернув голову, я увидела установленный щит с надписью «Берегите природу, мать вашу!».

Сами понимаете, что валежник рассыпался, а я сама согнулась от смеха рядом с Николаем. Удивительное дело, до чего у некоторых людей отсутствует чувство языка. «Берегите природу, мать вашу!» Ведь небось автор плаката вовсе не собирался ругаться, а хотел призвать охранять посадки.

Дверь в мою комнату распахнулась. Тяжело дышащая Тина возникла на пороге.

– Чего дрожишь? Иди пей свой кофе.

– А эти где?

– Выперла вон.

– Ты из-за меня поругалась с родственниками!

– Забудь, – отмахнулась Тина, – какая это родня? Чужие совсем. Вспомнили про меня, только чтоб за постой не платить! Хватит про них! Завтракай спокойно!

Глава 18

Около полудня я, сжимая в руке купленную только что амбарную книгу и ручку, позвонила в квартиру номер один дома восемь по Рокотовскому проезду.

Высунулась неопрятная тетка в красном засаленном байковом халате. Мой нос тут же уловил запах куриного супа и жареных котлет. Тетка явно никогда не слышала о правильном питании и ничтоже сумняшеся готовила на обед жирный бульон и холестериновое второе.

– Ну и чего? – весьма нелюбезно поинтересовалась хозяйка. – Что надо?

– Я из детской поликлиники, – отчеканила я каменным тоном, – отчего на прививки не ходите?

Хозяйка попятилась:

– Откудоть? С поликлиники? Так у нас дитев нетуть.

– Комолов Петр здесь не проживает?

– Не знаю такого.

– Так, – протянула я, задумчиво листая пустую амбарную книгу, – опять в регистратуре напутали! Вот народ! Ничего по-человечески сделать не могут! Где теперь этого Комолова искать? Может, в одиннадцатой квартире?

Тетка почесала сальную голову.

– Сколько лет пацаненку-то?

– Около двух.

– В нашем подъезде таких нет, здеся все взрослые, самый маленький Лешка Лосев, но он уж в школу пошел.

– Точно знаете?

– А то! Всю жисть на одном месте, как в шестьдесят пятом въехали, так и зябнем в халупе! Ступай во второй подъезд.

Я захлопнула книгу и перебралась в другое место. На этот раз дверь распахнул пьяноватый мужик в мятой майке и жутких вытянутых «трениках». Вот уж не думала, что у кого-то в гардеробе сохранилась эта раритетная вещь.

Услыхав про детскую поликлинику, парень нахмурился, потом гаркнул во всю глотку, обдав меня густым духом перегара:

– Зинка, поди сюда!

– Чего? – высунулась из комнаты худенькая до прозрачности тетка с бесцветным, каким-то застиранным лицом.

– У нас дите есть?

– Сдурел совсем, – покачала головой Зина, – допился до зеленых соплей и блажишь. Дочь у тебя имеется, пьянь подзаборная, Раиса.

– Не, – икнул мужик и ткнул в меня пальцем, – она про пацана толкует!

– Иди спать, – жена толкнула его в квартиру, потом повернулась ко мне и вздохнула: – Уж простите, из запоя выходит, вот и похож на идиота. А вам кого?

Я повторила песню про детскую поликлинику и Петю Комолова.

– Петя, Петя, – забормотала Зина, теребя вытянутую кофту, – имя-то по нонешним временам редкое, ща больше Денисы да Никиты… На третьем тут Ваня Малышев, на четвертом Лена Ромова, а больше и нет мелких, остальные в школу пошли, да и не слыхивала я ни про какого Петю, и Комоловы вроде как не живут здесь!

– Ну вряд ли вы всех знаете, – протянула я.

– Так дом заводской, – пояснила Зина, – кругом свои, разом въезжали. Знаешь чего, ступай в сто восемьдесят третью квартиру. Там Катя Иванова живет, она тебе точно скажет.

– Да? Почему?

– Катюха в домоуправлении сидит. Раньше она у нас бухгалтером была, а потом всех посокращали, осталась одна Катька за всех: за паспортистку, за деньги, за двор! Уж ежели кто про жильцов правду знает, так это она.

Приободрившись, я побежала в последний подъезд и была очень удивлена. Дверь нужной мне квартиры оказалась железной, у порога лежал щеголеватый половичок, а хозяйка, без всяких вопросов открывшая мне дверь, выглядела вполне ухоженной. Вместо грязного халата на ней был спортивный костюм, волосы аккуратно причесаны, а глаза накрашены. Не успела я раскрыть рот, как из комнаты вышли два роскошных перса и начали, урча, тереться о мои брюки.

– Ой, какие у вас шикарные коты!

– Сейчас уберу, – засуетилась Катя.

– Зачем? Они такие красивые!

– Лезут очень, сейчас все брюки обволосят.

– Ну и что? Выйду во двор и отряхнусь.

– У вас, наверное, тоже кошка есть, – улыбнулась паспортистка.

– Целых две, одна ангорская, другая короткошерстная.

– Ангорка небось не лезет!

– Что вы, – засмеялась я, наглаживая котов, – еще как шерсть теряет, пучками, но нас научили, как с этим бороться. Хотите расскажу?

– Конечно, буду очень благодарна, да вы входите.

Я вошла в маленькую, идеально убранную прихожую.

– Берете пуходерку, такую, какими вычесывают пуделей, и раз в день тщательно обрабатываете кошку, но одновременно обязательно даете пивные дрожжи, можно отечественного производства, они недорогие, и еще покупаете витамины с серой. Дней через десять увидите, что из кошечки ничего не сыпется. Попробуйте, нам помогло. Курс таблеток рассчитан на шестьдесят дней, потом месяц перерыва и опять по новой.