Бенкендорф. Сиятельный жандарм
Шрифт:
Audiatur ет altera pars [80]
Только назавтра Воронцова с Бенкендорфом оставили одних, и они сумели поговорить обо всем подробно.
— Государь беспокоится о твоем здоровье. Он сообщил, что если с тобой пойдет хорошо, то ты успеешь, возвратившись в Петербург, приготовиться к поездке на Вознесенские маневры, а оттуда в Крым и на Кавказ. Он очень доволен состоянием армии, занят благоустройством Петергофа, который восхитителен, и готовится к двухдневным маневрам у Царского Села, где гвардии будет дан смотр.
80
Следует
— Прекрасно! Я надеюсь, что к июлю сумею распрощаться с грехами. Диета и свежий воздух, Мишель, делают свое дело. Я очень сожалею, что подвел. Но ничего — будь уверен: я скоро оправлюсь. Какова вообще атмосфера в столице? По тягучим донесениям Дубельта довольно трудно это понять. Вот человек, начисто лишенный воображения!
— Много говорят об англичанах. Это подогревается донесениями Вельяминова с востока. Раевский занял пост, называемый Адлером. Кронштадтские сооружения создаются полным ходом. Закончен арсенал и замощена площадь перед ним. Вот, пожалуй, и все, чем взволнован двор и Петербург. Театр в Петергофе распахнул двери. Государь очень доволен. Действительно, здание производит сильное впечатление.
— Угомонилось ли общество в связи с кончиной Пушкина? Видел ли ты Жуковского? И как дела у наследника?
— У Жуковского масса хлопот. О кончине этого Пушкина я ничего не слышал. Люди быстро отходят, и они забывчивы. На меня малопоэтическая пушкинская история произвела странное впечатление, хотя я ожидал чего-либо подобного. Однако я думал, что пуля скорее настигнет Александра Раевского, а не его друга, который совершенно неожиданно занял столь видное положение в Петербурге и действительно развил талант. Я когда-то считал его подражателем Байрона, которого мало ценил, но теперь я вижу, что он вполне самостоятелен не только в поэзии, но и в чудовищных поступках тоже. Ведь он, по словам государя, обманул вас и пренебрег и советом и обещанием не драться.
— Это темная и запутанная история. Геккерн гнусная каналья, что стало государю ясно еще в прошлом году. Он вмешивался в отношения с принцем Оранским и Анной. И вообще мотивы его действий трудно поддаются истолкованию. Я в этом постараюсь разобраться осенью.
— О Геккерне я слышал самые неблагоприятные отзывы. Одна шайка молодых друзей чего стоит!
— Если бы Дантес не принадлежал к карлистам и противникам Луи Филиппа, государь не взял бы его в службу. Здесь мы допустили ошибку.
— Гнетущее впечатление производит доверенное лицо нидерландского короля! Приятель Меттерниха и покровитель французского офицера. Чем, собственно, объясняется усыновление молодого искателя приключений? Ведь это нелегкая процедура. Нужен специальный королевский акт. И при живом-то отце?!
— Я тебе сказал, что поступки гнусной канальи не всегда поддаются истолкованию. Он сам запутался и запутал Дантеса, хотя осведомленные люди считают, что не он руководил Дантесом, а наоборот. Когда случилась дуэль, мой сотрудник Сахтынский доставил дуэльные кодексы, изданные в Париже в девятнадцатом и тридцать шестом годах. Начали мы в них разбираться и наткнулись на прелюбопытные вещи. Ну, например, неясна степень оскорбления, нанесенного Пушкину. При неверности жены муж считается оскорбленным. Различается неверность моральная и телесная. В первом случае муж считается потерпевшим оскорбление второй степени, во втором — третьей.
— Но какое это имеет значение?
— Огромное.
— И каков получил ответ?
— Совершенно удивительный! Геккерн, дескать, по официальному положению посла драться не может.
— С каких пор Пушкин начал заботиться об официальном положении кого бы то ни было? Тем более этой канальи?! Не связано ли происшедшее с актом усыновления? Когда открыто было объявлено?
— В мае прошлого года. За несколько месяцев до дуэли. Если бы Геккерн не усыновил Дантеса, то не смог бы передать ему ужасное письмо, которое послужило поводом к дуэли.
— Это понятно. Дуэльный кодекс весьма щепетильная книга.
— Конечно. Вот на что Сахтынский обратил мое внимание. В свете слов Данзаса параграф звучит весьма любопытно. Замена оскорбленного лица другим допускается только в случае недееспособности оскорбленного лица. Геккерн вполне дееспособен. Что касается до официального его положения, то дуэльный кодекс не принимает во внимание подобные мелочи. Пушкин тоже лицо официальное. Он придворный и камер-юнкер. Вдобавок совершает преступление, нарушая законы страны.
— Но это чепуха!
— Несомненно! Но только в случае, если дело не дошло до суда. А состоявшаяся дуэль по нашим законам непременно влечет судебное разбирательство. При оскорблении женщины и при оскорблении умершего лица тоже допускается замена.
По лицу Воронцова пробежала тень. Наконец-то Пушкин очутился в его положении. Он почувствовал себя оскорбленным за жену. Недаром он, передавали Воронцову, вспомнил какие-то громкие подвиги Раевского. Генерал Николай Николаевич Раевский вступался за непутевого сына и бормотал что-то о несчастной страсти к Елизавете Ксаверьевне. Чтобы избежать упреков, которые Воронцов получил за просьбу к Нессельроде об удалении Пушкина из Одессы, на этот раз после скандала, учиненного Раевским, он — тогда новороссийский генерал-губернатор и полномочный наместник Бессарабской области — обратился к одесскому обер-полицеймейстеру как частное лицо. Ему не хотелось ввязываться в историю с Пушкиным и позднее с Раевским, но обстоятельства заставляли.
Воронцов помолчал и потом спросил Бенкендорфа — они стояли на Львовском мостике, опершись на перила, и смотрели на серебристую, бурлящую внизу воду, уносившуюся в глубину английского ухоженного сада:
— Какими же положениями определяется недееспособность для права замены? Разумеется, кроме возраста.
— Замена разрешена только после шестидесяти, а Геккерну едва исполнилось сорок четыре. Разница с возрастом противника должна быть не менее десяти лет. А он старше Пушкина на семь. Но если он в силах, то и после шестидесяти может мстить обидчику сам. Если все же изъявляет желание быть замененным, то должен иметь какой-нибудь физический недостаток, не позволяющий драться на пистолетах, шпагах и саблях. Неумение пользоваться оружием не может служить поводом для отказа от дуэли. И наконец, при оскорблении, нанесенном недееспособному лицу, право замены принадлежит исключительнородственникам. А Дантес несколько месяцев назад превращен в родственника Геккерна. Он его приемный сын! Каналье не откажешь в дальновидности.