Бенкендорф. Сиятельный жандарм
Шрифт:
Ужасно, но что делать! Сначала думали выкурить огнем, но тогда какая-то часть вестфальцев спаслась бы, выпрыгнув из окон или уйдя через крышу.
Вестфальцы вели себя в Самойлове как звери. Церковь превратили в хлев. Ожесточение крестьян и солдат и их отношение к захватчикам казалось вполне закономерным. Любопытно, что в имении princesse Alexis жили католические монахи, преподававшие ранее в пансионе Николя. Серж Волконский многих из них знал как прекрасных педагогов. Но крестьяне приписали наставникам русских аристократов совершенно иную
«Вот тебе, княгиня, и аббат Николя!»
«Вот тебе, княгиня, и аббат Соландр! И аббат Мерсье!»
Бенкендорф тоже прошел через игольное ушко аббата Николя, и если бы не горы трупов вокруг, сожженные избы и отчаяние бедных людей, лишившихся в преддверии осени и зимы крова, эти слова и обвинения вызвали бы только улыбку. Уж ненавистника корсиканского узурпатора аббата Николя никак нельзя было принять за французского шпиона.
Волконский и Бенкендорф вошли в чудом уцелевший помещичий дом и расположились в гостиной отдохнуть.
— Послушай, Серж, княгиня в молодости была недурна собой и, говорят, обожала приключения.
— Я не верю сплетням. Однако вкус у княгини отменный. Посмотри на гравюры, развешанные по стенам. Жаль, их попортили огонь и вода. Возьмем, пожалуй, на память по одной. Они нас всегда будут возвращать в этот страшный день.
— Да, день страшный. Я никогда не забуду, Серж, твоего меткого выстрела, который, в сущности, спас мне жизнь.
Волконский подошел к стене и снял две маленькие гравюрки в покоробленных обгоревших рамках:
— На память о смертельной схватке с вестфальцами.
— Они, правда, не представляют никакой художественной ценности, но зато вот этот сюжетик весьма смахивает на пережитое сегодня, — заметил Бенкендорф.
На картинке изображался эпизод из битвы при Фермопилах. Груды тел закрывали вход в узкое ущелье.
Позднее княгиня уверяла всех, что Волконский и Бенкендорф, предводительствуя казаками, дочиста ограбили ее жилище и особенно поживились произведениями искусств.
Через много лет, поздравляя Волконского со званием генерал-майора, Бенкендорф напомнил ему резню в Самойлове и комичные обвинения princesse Alexis:
— Не веришь ли ты по-прежнему сплетням?
— Нет дыма без огня, — рассмеялся Волконский, — а огня и дыма там хватало с избытком.
Томительный август
Седьмого числа отряд Винценгероде приблизился к Витебску. Фуражиры, орудовавшие вблизи города, бежали в ужасе и укрылись за его стенами. В самом городе Бенкендорф захватил триста пленных и потом двинулся к Полоцку. Винценгероде у Витебска взял восемьсот солдат и отправил под конвоем северным трактом в Петербург.
В первых числах августа даже для невнимательного наблюдателя становилось ясно, что наполеоновская армия вступила в полосу кризиса. Французы
Восьмого августа Винценгероде хотел сблизиться с войсками Барклая-де-Толли. Бенкендорфу он передал письменный приказ, послав одного из доверенных евреев, который пробрался через захваченную территорию, чтобы вручить его.
Девятого августа отряд собрался в полном составе и отступил от Витебска по направлению к Дорогобужу. А итальянскую дивизию генерала Пино Наполеон направил к Витебску наперехват, и здесь с ее авангардом схлестнулся один из казачьих полков. Сам Винценгероде поспешил к Духовщине, а Бенкендорф начал орудовать по ночам в тылу, мешая Пино сконцентрировать дивизию в единый кулак.
Бенкендорфа поразило варварское отношение итальянцев к людям на занятой территории и особенно осквернение православных храмов. Их превращали в конюшни, кухни, казармы, разбивали иконостасы, срывали оклады с икон.
Итальянцы добрый, веселый народ! Потомки Леонардо да Винчи, Данте и Ариосто.
— Послушайте, сударь, — сказал Бенкендорф итальянскому аристократу, имя и фамилия которого занимали несколько строк, — не стыдно ли вам за ваш народ?
— Нисколько, полковник. Посмотрим, как будут вести себя ваши солдаты в соборе Святого Петра.
— Вы допускаете подобную ситуацию? — спросил Бенкендорф, привыкший к тому, что пленные аристократы поначалу держали себя всегда нагло и отчужденно, особенно когда узнавали в русском офицере немца.
— А почему бы и нет, полковник? Буонапарте обыкновенный корсиканский разбойник, а не Александр Македонский. Имея такого безответственного противника, русские вскоре завоюют весь мир.
Бенкендорф с интересом оглядел итальянца и приказал Сурикову хорошо его накормить и дать итальянского вина из собственного трофейного запаса.
Страшному разгрому подвергся город Белая, и неудивительно, что бельский и сычевский исправники легко привлекли в партизаны десятки жителей. Помещики не менее охотно, чем крепостные, шли в летучие отряды.
В Поречье с помощью партизан Бенкендорф захватил сто пятьдесят французских солдат. Итальянцы каждый день расстреливали обывателей, заподозренных в содействии русской армии, и только внезапный налет драгун и казаков Винценгероде прекратил эти зверства.
Теперь любой манифест Наполеона вызвал бы обратную реакцию. Неуступчивость императора Александра с первых дней войны привела к тому, что Наполеон очень быстро упустил время для политических решений.
Девятнадцатого августа отряд наконец вышел на Дорогобужскую дорогу. Остановку сделали в селе Покров и оттуда посылали партии к большому Московскому тракту.