Шрифт:
Annotation
Беочин-село и его обитатели.
давно ничего не записывал и вдруг появилось настроение...
На фото совсем другие люди, чем те, о которых речь, хотя тоже соседи из Беочина. Других нет - вот оно как оказалось, люди гораздо интересней, чем очередное фото полуразрушенной стенки.
х х х
Интересно получается, дома я, обычно, общаюсь с теми, кто младше, а в Сербии, наоборот, полюбил
Наверное, само так получилось, живу-то там я в деревне, и самое общительное и мало смыслящее в современных преградах между людьми - именно старшее поколение. Наверное, что-то такое происходит с возрастом у людей, выключается спешка и появляется интерес к разговорам о том - о сем, облокотившись об изгородь. Бабушки на скамейке перед подъездом - из той же категории, кстати (они ж не обязательно злокачественные типа ой-проститутка-пошла). Старики - отличный пропуск в чужой мир.
К тому же именно они, вольно или невольно - неискаженная современными напластованиями Сербия. Закоснелая, упрямая, верная себе. Неудобная для окружающего мира.
... одна беда, стали что-то мои беочинские деды стремительно вымирать.
Вот, подсчет покойничков.
1. Чика Пера (дед Петька)
Самый старый, наименее словесно выраженный, просто- и добро-душный чика Пера ковылял вверх-вниз по нашей, довольно крутой улице, часто останавливаясь на середине пути, у нашей стены (увитая виноградом терраса вознесена над улицей на пару метров, и эту осыпающуюся стену мне еще ох укреплять), поднимал глаза, улыбался и спрашивал: «како иде?», если я чем-то занимался. Иногда достаточно было ответить «полако» и дальше заниматься своими делами, пока дед, оклемавшись, не продолжит движение вверх, к своей «куће», иногда же я зазывал деда под виноград, на кафу, стакан воды или сок (соком в Сербии называют все, что не алкоголь, включая колу или лимонад), чтобы посидеть с ним пару минут, или перестать обращать на него внимания, когда не до него. Деду и этого хватало, лишнего внимания он не требовал.
Ничего особо интересного он не говорил. К тому же по-старчески шамкал, поэтому разобрать его было не всегда просто.
«Вот, сходил постригся, там, «горе» (наверху, деревня вытянута вдоль медленно поднимающейся к монастырю дороги). Там мастер живет, Драган (Горан? Стоян?), всегда у него стригусь».
или:
«Спина (нога, ухо, голова) болят!»
Можно было ответить какую-нибудь глупость (за бабками, видать, бегаешь, чика Пера, вот и нога болит!), и дед оставался доволен.
Да и мне нормально.
В деревне общение происходит по-другому.
Однажды дед Пера был подвергнут у нас немыслимой штуке - массажу. Где-то год прожил у нас Женя, специалист по тибетской медицине. массажу и еще чему-то там духовному, не разбираюсь. Услышав о дедовых болезных руке-ухе-голове, он усадил деда на террасе на стул и принялся разминать ему спину. Дед похрюкивал от удовольствия и недоумения.
А проходящие по улице односельчане, застывали у верхней калитки, вытягивая любопытные шеи: чего это такое чокнутые Русы вытворяют с нашим дедом?!?
... отлично, кстати, чика Пера отбил нам косу!
В Сербии, почему-то,
Проходящий мимо дед вытянул шею в сторону знакомого ностальгического предмета, заграбастал ее, и проделал с ней какое-то вуду, от которого коса стала гораздо косачее.
Помер чика Пера прошлым летом, я был уже дома, в России, и узнал об этом от Юли.
2. Горан.
Горан был настоящим плутом. Как в тех «плутовских романах», ни одного из которых я, на самом деле, не читал.
Как-то вечером, я возвращался по улице узбекского Самарканда с дальней прогулки. Зазвонил телефон. Юля просила поговорить с мастером, которого она наняла положить плитку в летней кухне и который что-то темнит, не называя точной стоимости своей работы. А по-сербски она не очень.
на экране видеосвязи появилась очень хитрая, но чем-то симпатичная рожа. «Здраво, jа сам Горан...»
Дома этого, который Юля, впечатленная истеричными интернет-голосами, купила в Сербии, я еще не видел. Да особо им и не интересовался, скорей, раздосадованный этой затеей, как крайне неуместной.
Но через пару месяцев приехал, посмотреть. Познакомился с соседями. Все они были поражены появлением очень деловито выглядящего Горана в рабочей спецовке, копающегося у нас на дворе.
«Ну, и нашли вы себе маjстора, ох, нашли!!! Полудели сте, људи, это ж пропалица!»
Ну, не без того.
Каждый вечер, около продавницы (внизу, в 20 метрах от дома) собирались местные забулдыги, довольно смирные, но иногда по-дурацки шумные. Горан там - солировал. Строгая местная мораль ставила примагазинных пьяниц на самое низкое место в деревенской иерархии. Потому что, если ты не можешь достойно, као човек, попивать с комшиjама (соседями) пивас или ракию в собственном саду, меланхолично покручивая вертел с жарящимся поросенком, то с тобой что-то не так. Ненормальный ты какой-то. Пропалица.
Летняя кухня постепенно обрастала плиткой.
В подручные себе Горан взял соседа помоложе, Радо, спокойного и улыбчивого, которого он все время шпынял, упрекая в бестолковости. Хотя, как мне показалось, основную часть работы делал именно он. Труды происходили балканским образом, то есть со всеми необходимыми перерывами на кафу, которую я готовил им несколько раз в день. Радо больше помалкивал, а Горан рассказывал о своих исключительных профессиональных качествах, иногда с гордостью вставляя русские слова, выскочившие из памяти со школьных времен (это - маленький!). Уверял, что новую сантехнику покупать не надо, потому что у него есть запас вполне рабочих предметов (жил Горан прямо напротив помойки). Разок у Горана зазвонил телефон.
– Да... да... Работаю! Код мојих руских пријатеља!– торжественно объявил он. Кажется иметь «русских друзей» повышало его статус.