Беовульф
Шрифт:
— Не переломайте всю мебель! — крикнул им Беовульф. — Бедному чудовищу нечем будет развлекаться.
— Не выдержит, — покачал головой Виглаф, оценив результат устий по укреплению входа. — Все без толку. — Он повернулся и увидел практически голого Беовульфа. — Совсем рехнулся.
— Точно, Виглаф. Ты мне часто об этом напоминаешь.
— И дверь ни к демону не годится.
Беовульф наблюдал, как четверо танов задвигали здоровенный засов в толстые железные скобы. Он кивнул.
— Ты
— Зачем тогда с ней возиться, запирать? — Виглаф задрал голову на блоки и цепи системы дверного засова. — Оставить нараспашку. Добро пожаловать, мол, дорогой мерзавец.
— У него уйдет какое-то время на взлом, — объяснил Беовульф. — Время на подготовку к приему гостя.
— Тревожный колокол.
— Точно. Уж грохоту будет, хоть отбавляй.
— Тревожный колокол, — повторил Виглаф, почесав бороду. Лицо его тоже выражало тревогу.
— Что тебя беспокоит, Виглаф?
— Да вот… наши. Глянь на них. — И Виглаф махнул в сторону столпившихся вокруг Хандскио и Олафа танов.
— Да, смотрелись они, конечно, и получше. Но, опять же, иной раз и намного хуже выглядели.
— Как скажешь, — Виглаф хмуро пнул дверь носком правого сапога. — Не готовы они. Не отошли после моря. На пустяки отилекаются. Здесь женщин слишком много… внимание рассеивается. Воин перед битвой должен сосредоточиться.
— Олаф! — неожиданно крикнул Беовульф, и Виглаф вздрогнул. — Олаф, скажи, ты готов к бою?
Олаф затягивал на двери канат, фиксировал засов. Он повернулся к Беовульфу. Левый глаз его припух от удара Хандскио. Олаф был явно озадачен вопросом.
— Отлично выбрал, — сказал Виглаф с иронией.
— Олаф, я тебя спрашиваю, готов ли ты сегодня, сейчас схватиться с чудовищем?
Олаф почесал ухо и кивнул на Хандскио.
— X… Х-ха… Х-хандскио п-п-первый начал.
Хандскио тотчас повернулся в сторону Олафа и обвинительно ткнул в него корявым пальцем.
— Чё? Ты меня обвинил в склонности к овцам и свиньям, как к милым подружкам, и говоришь, что я начал? Я те щас еще врежу!
— Я не о вашей драке, — перебил Беовульф. — Я спросил Олафа, готов ли он к бою с чудищем. Виглаф беспокоится, что ты не сосредоточился, Олаф.
Олаф продолжал все так же чесать ухо, но вид у него был еще более озадаченный, чем мгновением прежде… Он замигал обоими глазами, сначала правым, потом левым.
— Г-г-глаз у меня в норме. Т-т-так, с-синяк. Вс-с-се вижу.
— А ты, Хандскио?
— Беовульф, этот идиот сказал, что я свиней и овец трахаю! Ты бы ему за это тоже врезал. И не говори, что нет, я тебя знаю.
— Н-н-ничего я п-п-про сы… сы… свиней н-н-не говорил. — Казалось, что Олаф сейчас оторвет свое ухо.
— Короче, ты только подтвердил мои опасения, спасибо, —
— Ты слишком уж много беспокоишься, Виглаф.
— Конечно, беспокоюсь. Это моя работа. — Виглаф услышал подозрительный шум со стороны Хандскио и Олафа и прикрикнул на них: — Хватит! Прекратите базар и займитесь делом. Возьмите еще цепей и укрепите засов.
— Ты же сам говорил, что ничто его не сдержит, — напомнил Беовульф.
— А ты говорил, что, чем больше цепей, тем больше шума. Тревожный колокол все же.
— Что бы я без тебя делал, Виглаф…
— Потерялся бы и заблудился бы. Бродил бы где-нибудь во льдах. Без штанов.
— Конечно, — засмеялся Беовульф и вылез из штанов.
— Я уже сказал тебе, что ты рехнулся, или забыл?
— Нет, не забыл.
Он взял со стола свой плащ, свернул его, уселся на пол, затем улегся и подложил сверток под голову.
— Спокойной ночи, дорогой Виглаф. — И закрыл глаза.
— А пока ты спишь, чем нам развлекаться?
Беовульф снова открыл глаза. Над ним по балкам и потолку зала плясали зловещие отблески пламени. В игре света и тени нетрудно было представить себе метание каких-то чудовищ, демонов, призраков.
Беовульф посмотрел на Виглафа, ждущего ответа.
— А вы для меня спойте.
— Спеть? — Виглаф сделал вид, что прочистил уши, чтобы лучше слышать.
— Точнее, не для меня, а для него. И погромче. Чтобы заглушить молот Тора.
— П-п-п-петь? — спросил подошедший к Пиглафу Олаф. — П-п-п-песню п-п-п-петь?
— Помните, что этот хорек Унферт сказал? Что Грендель приходит на их веселье.
— Мы поем, и это чучело подтягивается на шум, — подхватил Виглаф.
Беовульф кивнул и снова закрыл глаза.
— Не совсем я понимаю, но, видать, звуки людского веселья этому бедняге не в радость. Как соль на открытую рану. Что ж, я ему сочувствую.
— Была у меня однажды жена такая, — подхватил закончивший возиться с лебедкой Хандскио. — А потом ее медведь задрал.
— Ра-ра-раньше в-в-волк е-е-её д-драл, — заметил Олаф.
— Ну, волки съели. Не помню. Неважно. Терпеть не могла она, когда кто-то пел, орал, веселился. Она сразу зверела. Но на овчине хороша была. Тоже зверь. Вроде была она из вандалов [46] .
46
Вандалы — группа племен восточных германцев, первоначально живших на Скандинавском полуострове, совершали опустошительные набеги на острова и берега Западного Средиземноморья (в 455 году полностью разграбили Рим).