Берег черного дерева и слоновой кости (сборник)
Шрифт:
Оба отошли в сторону.
По мере того, как Иоиль говорил, суровое лицо Альтенса прояснялось.
— Хорошо, — сказал он. — Но кто же возьмется передать требование адмиралу?
— Я! — ответил Иоиль.
Альтенс решил привести в исполнение свой замысел с наступлением темноты.
Бесконечно долго потянулись часы. О том, что происходило наверху, пленные догадывались только по доносившимся к ним звукам. Наконец, шум понемногу стал затихать. Раздавались только мерные шаги часовых, но скоро и они смолкли. Утомленные предыдущей ночью, проведенной на
Необходимо было решительно действовать. Раздав всем своим матросам по мушкету, кортику и абордажному топору, Альтенс осторожно открыл люк.
То, что он увидел, чуть не заставило его вскрикнуть от радости. Берега фиорда были безлюдны, а возле «Ральфа» стояли десять или двенадцать шлюпок, в которых приехали англичане.
Чтобы неслышно приблизиться к бригу, англичане обернули весла тряпками, и эта предосторожность должна была теперь сыграть на руку пиратам.
Разместившись в двух шлюпках, они неслышно отъехали от «Ральфа», прошли мимо «Сусанны» и скоро затерялись в полосе прибрежных скал.
Глава XVIII
Призрак
Отъехав на достаточное расстояние, Альтенс скомандовал звучным голосом:
— Вперед, ребята! Налегай на весла! Мы должны спешить. Пока месяц не взошел, надо успеть все сделать.
Тридцать два гребца налегли на весла, и шлюпки помчались со скоростью двенадцати узлов в час.
План Альтенса был очень прост и заключался в следующем: предположив, что десантный отряд, занимающий «Ральф», взят с того фрегата, который вошел в фиорд, он задумал захватить его врасплох, так же, как и англичане захватили бриг.
Через час обе шлюпки очутились в виду фрегата, грозные очертания которого рельефно выделялись на темном фоне ночи.
— Стой! — тихо скомандовал старший помощник. И шепотом, так как шлюпки ехали рядом, обратился к матросам: — Ребята! На таких кораблях бывает от пятисот до восьмисот человек экипажа. Если предположить, что отсюда взято пятьсот человек, остается еще триста. Согласны ли вы попытать счастья?
— Умереть или отомстить! — ответили матросы.
— Вы правы! Это единственное, что нам остается, потому что мы не можем проскочить мимо английской эскадры на двух шлюпках. Итак, помните: пощады никому!
Тихо приблизились лодки к мирно дремавшему фрегату и скрылись в его тени.
Восемьдесят призраков бесшумно поднялись на палубу английского судна. Минута — и оба вахтенных упали с проломленными черепами. Теперь очередь была за другими. Шестьдесят человек вахты, спавших на палубе, завернувшись в свои плащи, перешли в другой мир, не успев даже проснуться.
Вахтенный офицер, услыхав какую-то возню, вышел на палубу и упал, чтобы больше уже никогда не вставать. Четверо матросов зашли в капитанскую каюту и закололи капитана. Другие перебили всех офицеров. До сих пор раздалось только два или три глухих стона.
Наверху все было кончено.
Тогда пираты ворвались в междупалубное пространство и принялись крошить топорами направо и налево. Это была настоящая бойня,
Из трехсот английских моряков не осталось в живых ни одного.
На рассвете шесть остальных судов английской эскадры увидели фрегат «Медею» выходившим на всех парусах из залива.
«Спешное поручение в Англию. Приказ адмирала», — сигнализировал фрегат. И, отсалютовав флагом, исчез в утреннем тумане.
Комната, в которой заперли Ингольфа, помещалась в одной из башен замка, которую некогда занимал Магнус. Она освещалась небольшим квадратным окошечком, и единственная дверь ее была массивная и обитая железом. У человека, попавшего в эту каменную клетку, не могла даже зародиться мысль о возможности побега.
Внизу, под тюрьмой Ингольфа, находились комнаты Магнуса. После его смерти их никто не посещал. Ходил слух, что в тех комнатах повесился когда-то один розольфсский управляющий, и беспокойный дух его продолжает обитать там, появляясь в виде привидения с веревкой на шее. Некоторые даже утверждали, что по ночам из башни доносятся громкие стоны и стук костей.
Никто из слуг не решился бы пройти через апартаменты Магнуса, но к комнате, в которой был заключен капитан пиратов, вел отдельный ход через широкую террасу, окружавшую башню.
Тщательно исследовав свою тюрьму, Ингольф пришел к заключению, что у него нет шансов на спасение.
Мысль о том, что он обречен на позорную смерть, приводила его в бешенство.
В бессильной ярости колотил он кулаками в железную дверь, бросался на глухие и равнодушные к его отчаянию стены. Маленькое, узкое окошечко, казалось, смеялось над ним. Оно представляло из себя единственный путь к свободе, но через него могла пролететь разве только птица.
Наконец, порыв возбуждения прошел и сменился упадком сил. Прислонившись к стене, Ингольф судорожным движением разорвал душивший его воротник мундира.
— Меня зовут Капитаном Вельзевулом! — воскликнул он. — Неужели же даже черт не придет мне на помощь!
И, как бы в ответ на его слова, в стене раздался глухой стук.
Капитан пиратов не был суеверен и все же ощутил невольную дрожь.
Затаив дыхание, Ингольф прислушался. Стук не повторился. Он дважды ударил кулаком в стену. Молчание, Тогда он приник к камню ухом и невольно вздрогнул. За стеной раздавались какие-то странные звуки, похожие на человеческий стон, а потом старческий, дрожащий голос затянул какой-то однообразный, тоскливый мотив, похожий на колыбельные песни гренландцев и лапландцев.
Изумление охватило Ингольфа.
«Кто бы это мог быть?»
Вдруг на террасе раздались шаги. В тюремной двери открылась форточка.
— Капитан! — раздался чей-то голос.
— Что вам нужно? — недовольно ответил пират.
— Я должен исполнить неприятное поручение…
— Говорите.
— До вашей казни остается только десять минут.
— Как! Вы собираетесь казнить меня ночью?!. Варвары!
— Но ведь вы не знаете… — замялся голос.
— Опять какая-нибудь гнусность?..