Берега Ахерона
Шрифт:
Глава 23
«Ах, чаша, чаша … Как ты холодна!
Мне тридцать лет! Пора уж пить до дна,
Все налито, задержка лишь за малым».
Офицеры молча, следили за расправой над монахами, и в собственном бессилии сжимали кулаки. Слуги сатанинской пентаграммы торжествовали, упивались победой и орали «Интернационал». Может быть, и не было песен, но врангелевцам не нужны были слова, чтобы ощутить дьявольский смех в ушах. Казалось, что даже нагретые солнцем камни возмущались отсутствием логики этого мира. Логики? Кто скажет, где логика в безумии? Триединый?
Морозов не думал об этой философии, лишь старался перебороть непонятный страх. Давно разучился капитан бояться, еще под Царицыным разучился, а тут захотелось выбежать с поднятыми руками и просить у краснопузых товарищей пощады. Не сиделось на месте и Дроздову. Подполковник явно хотел выскочить из укрытия и погибнуть, как положено настоящему офицеру.
Андрей схватил мешок с Палладием и сразу стало легче, словно от прикосновения очень доброго и печального божества. Мда, доброго! Все они добрые, до поры до времени добрые, а потом предъявят счетец, и поминай, как звали. Выбирать особо не приходилось, и Андрей, по чьей-то подсказке, прошептал дорийское заклинание. Приятный женский голос помогал находить нужные слова, и капитан увидел как …
Высокий крепкий мужчина не обращая внимания на шепот, щупальца и прочие происки древней демоницы спускался вниз. Какой-то десяток ступеней казался бесконечной дорогой, но даже бесконечность имеет свой предел. Как в тумане воин увидел Главного Жреца богини, который разговаривал с молодой женщиной, сидевшей у алтаря с Палладием. Лицо девушки расплывалось, но даже эта расплывчатость не могла скрыть ее неземную красоту.
— …отнеси его подальше в горы, где некогда было святилище тавров… Поздно…, - говорила прорицательница глухим голосом, явно не своим.
Служитель богини не видел, да и не мог видеть удара мечом в спину. Жрец упал на колени, прошептал что-то неразборчивое и затих, захлебнувшись кровавой пеной. Воин, обезумев от гнева, принялся крушить все вокруг, разбивать чаши, рвать папирусные свитки, перерубать мечом резные деревянные украшения. Христианский пастырь, ощутив свежие силы, появился в святилище еще до начала погрома. Епископ не видел ничего, кроме проклятого идола, властвовавшего над Херсонесом. Владыка подскочил к алтарю и не обращая внимания на боль в ладонях, схватил древнюю святыню языческого города. Проклятия посыпались в адрес кровожадных демонов Ада и …
Видение исчезло также неожиданно, как и появилось. Херсонес изменился, причем настолько, что Андрей в первый момент решил, что помутился рассудком. Город словно возродился из пепла, стал таким, каким был много веков назад. Главная улица, освещенная полным диском ночного светила, сверкала белоснежным мрамором статуй и позолоченными украшениями храма Лунной Царицы. Александр долго протирал глаза, безумно озирался по сторонам, а потом потянул друга в сторону богатой усадьбы под красной черепичной крышей.
— Мы в настоящем Херсонесе! — заявил Дроздов, — В компании сходить с ума веселее, и потом этот идиотизм чертовски приятен. Я тебя познакомлю с Гикией. Наверняка царица ее спасла. Однако …
Дроздов осмотрел сверкающий панцирь, потрогал черную тунику дорогого сукна и неуверенно
Дроздов преклонил колено перед богиней и отсалютовал ей мечом. А где же свита? Вскоре появился старый знакомец Диофант, серый от усталости, в помятых доспехах. Рядом с воителем топтался полный дядька в кирасе и торопливо перебирал в сумке восковые таблички. Невелика нынче свита у цариц, совсем невелика. Видно в призрачном мире дела тоже идут не лучшим образом.
У ворот в особняк гостей никто не встретил, даже угодливый раб куда-то исчез, словно его не было вовсе. Молча Дроздов прошел в пустынный атрий, взглянул на массивный бронзовый светильник и откинул драпировку входа в гинекей. На высоком ложе Гикия казалась живой, именно казалась, и Александр это понял. Тонкая рука бессильно опустилась вниз, лицо было спокойным, даже слишком спокойным для того, кто умер дважды. Дроздов умоляюще взглянул на царицу, но Дева лишь горько улыбнулась в ответ. Могущество тоже имеет свои пределы.
Александр еще раз посмотрел в лицо умершей, коснулся руки и с удивлением посмотрел на гемму с ликом героини Херсонеса. Неизвестный мастер изобразил архонтессу без лишних прикрас, какой она была в жизни. Дроздов крепко сжал в ладони подарок и отвернулся. Молнии вырвались из рук главного жреца и превратили призрачное тело в не менее призрачный прах. Диофант протянул Александру серебряный кратер с любимым вином архонтессы и пробормотал нечто похожее на слова утешения.
— Меднопоножный лохарг не горюй об ушедших За край Ойкумены в сиянии славы бессмертной. Каждому жребий давно предназначен, ведущий к бессмертью За гранью миров поднебесных или к рабству позорному В чертогах властителей древних,— сказала богиня или подумала, что почти одно и тоже.
— Вот и все, капитан! Наступил наш последний парад, — обратился Дроздов к другу, — Спасибо и на этом. Не каждому дано сразиться в компании богов, пусть и древних.
— А вот теперь я могу по-настоящему «колдануть», — согласился Морозов, — Здесь у каждого свое оружие и у тебя тоже.
По знаку жреца Диофант принес нечто завернутое в просмоленный холст. Дева развернула ткань, и в божественных руках засверкал длинный меч, не чета греческим кинжальчикам.
— Меч архонтов прими, и веди нас К победе великой иль к смерти, Достоин, участи славной тот воин, Что вызов бросает безумному Року,— произнес понтийский полководец и набросил на плечи Александра красный плащ верховного стратега.
— Это что я теперь типа генерал-фельдмаршала? — пробормотал подполковник.
— Командуй, принц-консорт, и влипай в историю, — усмехнулся Андрей, — Ave caeser, morituri te salutant! Haire, Александр Херсонесский!