Берегини

Лисовская Элина

Девушка налила молока в плошку и поставила ее в самый темный угол под лавку. Потом снова поклонилась, завязала пояс и стала неторопливо заплетать косу. Дом казался ей тихим и уютным – должно быть, здешние духи услышали ее и угомонились. Вот отведают молочка да и забудут про всякие пакости…

Дверь скрипнула. На пороге появилась медноволосая Лив.

– Что это ты тут делаешь? – удивилась она.

– Девчонки жаловались, будто в доме нечисть озорует, – объяснила Йорунн. – Вот я и пришла с ней побеседовать, попросила впредь не баловать, не

вредничать.

– Хорошо, если она тебя послушает, – отозвалась Лив. – А то Сванвид ложится спать, накрывшись с головой одеялом – ей всюду тролли мерещатся.

Она прошла мимо Йорунн и села на лавку. Смерила девушку любопытным взглядом:

– Правду ли говорят, что ты многое умеешь?

– Лучше скажи прямо, что тебе нужно, – усмехнулась молодая ведунья, перевязывая косу лентой.

– Хочу, чтобы тот, кого я люблю, навеки моим стал, – ответила Лив. – Замуж за него хочу.

Йорунн внимательно посмотрела на нее:

– А любит ли он тебя?

– Любит, давно уже, – вздохнула медноволосая красавица. – Но не торопится хозяйкой в дом ввести. А мне свободу получить хочется, женой законной назваться, сына ему подарить. И он счастлив будет, и меня люди уважать станут.

Йорунн понимающе кивнула. Взяла с полки кружку, плеснула туда чистой воды. Потом спросила:

– Как его зовут?

– А тебе зачем? – прищурилась Лив.

– Наговоренную водицу сделать, – пояснила девушка. – Чтобы твой любимый всей душой к тебе прикипел. Только заговор не получится, если имя не знать.

Лив замялась, отвела взгляд. Нехотя ответила:

– Асбьерн ярл.

– Вот оно что, – задумчиво проговорила Йорунн, впрочем, без особого удивления. – Ну, тут я вряд ли чем помогу. Проще утес приворожить и на тебе женить, чем Асбьерна. У вождей от колдовства защита сильная, сами боги их охраняют.

– Но ты-то, говорят, ведунья всесильная, – стала упрашивать Лив. – Подумаешь, на водичку пошептать… Вдруг да и получится?

Йорунн усмехнулась, опустила вспыхнувшие озорством глаза. Потом поднесла кружку к губам, шепотом произнесла несколько слов и протянула Лив наговоренную воду.

– Держи. Выпей сейчас и до захода солнца думай об Асбьерне. Но учти: если ты меня обманула и ярл не любит тебя, наговор проклятием обернется. Пойдут неудачи одна за другой, да болезни, а может, и смерть прежде времени случиться. Будь осторожна.

Сказала, улыбнулась и пошла к дверям. И краем глаза видела, что Лив продолжает растерянно глядеть в кружку с водой, а отхлебнуть из нее не решается.

Когда Йорунн проходила мимо дружинного дома ее окликнули. Девушка обернулась – голос был ей незнаком, и увидела молодого датчанина, в котором только слепой не признал бы родную кровь Вилфреда хёвдинга. Ведунья приветливо улыбнулась, и сын вождя сказал:

– Мое имя Инрик Вилфредссон. Последний раз я был на острове Хьяр очень давно, еще мальчишкой. Не сходишь ли со мной прогуляться по берегу и не расскажешь ли, как вы тут живете?

Йорунн заглянула

в его светло-серые глаза и, подумав, ответила:

– Если матушка Смэйни позволит – пойду.

Смэйни в доме не оказалось, и девушка решила, что ничего плохого не случится, если она среди бела дня на глазах у всех пройдется вдоль берега с сыном вождя. Они спустились к морю, и разговор у них сразу заладился. Йорунн рассказала Инрику о жизни на острове, а он показал ей датские корабли и стал рассказывать о своей стране, о морских походах и о сражениях, в которых участвовал. Йорунн слушала его с интересом, смеялась, когда он вспоминал что-то забавное. А Инрик все норовил то руки ее коснуться невзначай, то соринку с плеча смахнуть…

Ормульв хёвдинг, стоявший возле нового кнарра, первым заметил их и подтолкнул локтем Эйвинда: гляди, мол. Сигурд тоже увидел и покачал головой:

– Как бы не увез датчанин девчонку.

– Да она только рада будет, – усмехнулся Ормульв. – Готланд – не остров Хьяр, а Инрик – не простой хирдманн.

И крикнул проходившему мимо Вилфреду:

– Смотри, Скала, наша ведунья околдовала твоего сына!

– Красивой да разумной колдовать незачем, – отозвался датский вождь. – На такой и хёвдингу не стыдно жениться.

Эйвинд конунг ничего говорить не стал. И на берег смотреть тоже.

А Инрик и ведунья неторопливо шли вдоль кромки моря, смотрели то по сторонам, то друг на друга. И улыбались, то смущенно, то весело.

– Я бы хотел показать тебе свою страну, – сказал молодой датчанин. – Тебе бы там очень понравилось, Йорунн.

Девушка только вздохнула, а потом попросила:

– Скажи, могу я завтра перед отплытием попрощаться с рабынями, которых вы повезете в Готланд?

– Что тебе за дело до них? – удивился Инрик.

Йорунн долго смотрела на корабли, на бескрайнее холодное море, а потом перевела взгляд на датчанина:

– Эти словенские девушки – мои подруги. Я была с ними, но Эйвинд-конунг дал мне свободу, узнав, что я умею лечить.

– Вот как? – Инрик нахмурился. – Мы с отцом думали, что ты старого Хравна внучка или преемница.

– Нет, – покачала головой Йорунн. – Хоть меня называют ведуньей, но в преемницы я не сгодилась. Так Хравн сказал, когда новое имя мне выбирали. А дома меня звали Любомирой, я родилась в семье целителей и была свободной до нынешней весны, пока люди Эйвинда не пришли в словенские земли.

Инрик выслушал ее, помолчал, потом сказал:

– Приходи завтра утром на берег, попрощаешься с подругами.

– Спасибо тебе, – обрадовалась девушка. Сын вождя улыбнулся, прищурил светлые глаза:

– А хочешь на наш драккар подняться, посмотреть боевой корабль?

Йорунн растерялась, осторожно напомнила:

– Говорят, примета плохая, если женщина на палубу драккара взойдет…

Инрик от души рассмеялся:

– Это верно. Иную не то что к кораблю – к прялке подпускать опасно. Но ты же ведунья. От тебя худого не будет.