Берегиня Чёрной Поляны
Шрифт:
В комнату вернулся Кит. Он нёс в руках кружку с молоком и блюдце с сырниками.
– Угощайся, Вась, – сказал он, – Здесь всем хватит. Лёша, если хочешь молока, там ещё есть. Только бабушка сказала, чтобы мы не баловались, не шумели здесь. Потому что она вздремнуть хочет полчасика.
– Вот и хорошо, – просиял Лёшка. – Видишь Вася, как всё складывается удачно.
Базиль видел. Он крутил в пальцах тёплый сырник и не знал, что делать. Разве что дядьку попросить помочь.
– Дядюшка Домовой, – позвал он. – Дядюшка Домовой, пойди-ка сюда.
Домовой не заставил себя долго ждать. Длинная скатерть на столе
– Чего звали-то? – спросил он ворчливо.
– Здравствуй, Кормилец, – Никита опустился у стола на корточки. – Сырник будешь?
Домовик смахнул в рукав с блюдца подношение и вновь уставился на нас.
– Чего звали-то? Ведь не на сырники же?
И тут Базиля озарило.
– Слушай, дядюшка, а ты про Лихо-манок ничего не знаешь? Может, были когда раньше в наших краях? Чего им надо? Как от них избавиться?
– Были. А-то как же. Разные были. А вот как избавиться не скажу. Не по моей это части.
– Жаль. А можешь ты мне из сундука для оберегов материал принести?
Он зыркнул на меня сурово и нырнул под стол. Не успели мы перевести дух, как стол ощутимо вздрогнул, из-под скатерти вновь появился Домовой. Он пятился и тянул за собой здоровенный, окованный медью сундук Хранителя. Мальчики и кот бросились на помощь.
– Доставайте, что вам надо, да я его обратно отнесу, – Домовой залез на стол, уселся по-турецки, обхватив коленями чашку с молоком, вытащил из рукава слегка помятый сырник и принялся за трапезу.
Базиль открыл сундук.
– Когда ты наведёшь здесь порядок? – Кит разглядывал россыпь перьев и клубков, прикрывавших остальное имущество Хранителя. Кот не ответил, но уши его запылали. Домовой довольно ухмыльнулся.
– Вот и я его об этом спрашиваю, спрашиваю. Знаете, он что мне отвечает?
Базиль вместе с ребятами уставился на Домового.
– Он говорит, завтра, послезавтра. Вот и пожинаем теперь плоды всей этой безответственности и антисанитарии.
– Ты о чём это, Кормилец? – Кит принципиально звал усадебного духа, так же как и мать. Домовому это нравилось, он добрел и хорошел на глазах. Даже всклоченная обычно борода делалась осанистой и пушистой.
– А о том, Никитушка, что Лихорадки, Лихо-манки и другие Лиха 38 Одноглазые от того и поселяются в доме, что в углах пыль, в печке копоть, в вещах бардак.
– Так оно же не в доме, а в лесу вроде, – робко возразил Лёшка.
– Конечно в лесу! – с жаром поддержал его Базиль, – И ещё неизвестно, Лихо это или нет. А у меня тут не бардак. А рабочий беспорядок. Я всё знаю, где что лежит. Вот смотри.
Кот вытащил из сундука свои тетради с записями из школы. В ней с лета лежали, высушенные листочки и травинки потайных трав. Потом он выудил огниво и свечу, выбрал пару клубков, десяток перьев.
38
Лихо – в восточнославянской мифологии персонифицированное воплощение злой доли.
– Двигайся, давай, – скомандовал он дядьке, раскладывая свой инвентарь на столе.
Домовой утёр усы. Спрыгнул вниз. Захлопнул крышку сундука и, ухватив его за ручку, вмиг исчез.
– А ты всё достал, что надо? – усомнился
– Можно. В нашем случае важно не столько из чего, сколько как.
Базиль открыл тетрадь и, аккуратно перелистывая странички, отыскал защитный заговор. Затем зажёг свечу. Выбрал чёрное лохматое перо, скрутил между собой желтую и красную нитки и принялся наматывать их на перо, приговаривая в полголоса.
– Семаргл-Огнебог 39 , ты для всех наших Богов Бог, ты всем людям огонь даешь. Как ты можешь жечь и палить чащобы и трущобы, в поле травы да муравы, так и спали ты, Огнебожич, морок тягостный, прогони ты Манок лихих, нашли светлый жар на них. Так было, так есть, и так всегда будет. С сего дня и от круга до круга.
На последних словах заговора Хранитель завязал затейливым узлом нитку и поднёс куколь к свече. Заговорённое пёрышко вспыхнуло и сгорело без дыма и копоти. Семаргл принял жертву. Этот бог любил Хранителя и всегда отзывался без промедления.
39
Семаргл – сын славянского бога Сварога, бог огня, охранитель семян для посева.
– Теперь будем для дома защиту плести, – сказал Базиль притихшим мальчикам. – Берите по три светлых пёрышка и соединяйте крест на крест. Два покороче крыльями будут, третье длинное – хвост.
Базиль дождался, когда Лёшка с Никитой сложат пёрышки так, как он показывал. Отломил от свечки кусочки подтаявшего воска и скрепил перья им как пластилином. Потом отрезал каждому по две нитки и велел скрутить их между собой. Получился яркий витой шнурок.
– А теперь я буду заговор читать, а вы глядите, как я обвязывать буду берегиньку, и тоже так делайте. В конце узелочек вяжем с петелькой, чтоб повесить птичку. Готовы?
Ребята закивали. Базиль выждал пару секунд и завёл другой заговор.
– На море широком, на океане далеком стоит остров Буян, а на нем терем яр. В тереме том стоит Богиня Мать, книгу читает голубиную, а сама проговаривает: от веретника да веретеницы, от колдуна да колдуницы, от завистника да завистницы, от ненавистника да ненавистницы, от часу худого, от глазу злого берегите птицы белые, берегите птицы жёлтые, берегите птицы красные дом Ижевских и всех его жителей. Доколь птицам в окнах кружить никто не будет им лиха льстить, зла творить. Что сказано, то будет. Так было, есть и будет всегда. Слово моё крепко.
– Так? – Кит протянул на ладошке маленькую кривобокую птичку с широко открытым клювом. – Получилось?
– Получилось. – Базиль поправил пёрышки у птички Никиты, покрутил в руках оберег Лёшки и одобрительно хмыкнул. – Красиво узелок завязал, молодец, Алексей. Теперь их нужно в окнах повесить. Если Лихо в дом войти попробует, то они пищать начнут. Мы только с вами этот писк услышим. Так что это наши сторожа.
– А окон-то в доме больше, чем птиц, может надо ещё сделать?
– Пока хватит, – Базиль собрал остатки материалов и инструмент со стола, сложил в кошель на поясе. – Давайте здесь одну вместе повесим, а другие вы в кухне и светёлке сами укрепите незаметно. Наши птички робкие, стеснительные, им лишнее внимание ни к чему.