Берегиня Чёрной Поляны
Шрифт:
– Он и больше может, – фыркнул Кит. – Он же меня от Бабы Яги в том году нёс. А я больше десяти килограммов вешу.
– Это точно. Тяжеленный ты уже тогда был. А сейчас, наверное, ещё прибавил в весе.
– Так немножко. Я же спортом теперь каждый день занимаюсь. Через день, то плаванье, то дзюдо. У меня теперь, видишь, какой пресс. – Кит задрал майку на пузе и напрягся. Я изобразил огромный интерес, но Лёшка вновь вернул нас к теме духов.
– Огневики, они какие? Маленькие или большие?
– Они могут быть и большими, и маленькими, и добрыми, и злыми, –
Кит, разинув рот, смотрел на дедушку. До сих пор ему не приходило в голову, что в доме кроме усадебных ещё какие-то духи живут, и теперь он приготовился засыпать нас бесчисленным количеством вопросов. Я прикрыл глаза.
– Вы чего не спите? – дверь неслышно отворила Василина. Лёшка тут же бухнулся обратно. Кит ещё пытался оказать сопротивление, но мама уложила и его, укутала получше и велела спать
– Завтра у всех много дел, – сказала она. – И у вас тоже. Уроков в школе никто не отменял. Так что первым делом вы садитесь за учебники.
– А потом мы можно с Васей в лес пойдём? Кормушки проверять, – с надеждой спросил Кит. – Овинник без нас справится, дедушка сказал.
– Ну, если дедушка сказал, то, конечно, справится, – Василина чмокнула сына в вихрастую макушку. Пожелала всем спокойной ночи и ушла.
Я послушно выполнил её команду и тут же уснул.
Глава 10
Изнанка
Майя проснулась в темноте и долго не могла понять, где она. Обрывки сна путались с воспоминаниями, но когда в голове прояснилось, берегиня подскочила радостно на подушках.
– Сон в руку, сон в руку, – зашептала она и крепко зажмурилась. Во сне Майя шла вдоль лесного ручья, тёплый ветерок играл ветками ив и берез. Под корнями кое-где ещё лежал снег, но весенняя молодая травка уже упорно пробивалась наружу. На прогалинах пестрели первоцветы. Над лесом разливался разноголосый птичий хор.
Берегиня попыталась вспомнить основной мотив птичьей песни, вышло не очень хорошо, и она прыснула от смеха.
– Майя, ты чего? – Влада подняла с подушки голову.
– Ничего, сестрица, хорошо всё. Весна близко.
– Это очень хорошо, но если она не собирается начаться прямо сейчас, давайте всё-таки поспим ещё полчасика, – проворчала Ника, перебираясь вместе со своей подушкой на кровать.
– До подъёма всего ничего осталось. Я уже ложиться не буду, почитаю чуть-чуть. А вы спите, если хочется. – Майя отыскала ощупью огарок свечки и зажгла его. Жёлтый огонёк осветил разгром, царящий в спальне. Влада принялась раскладывать подушки, одеяла, подняла с пола плащи.
– Знаете, мне кажется, что часть вещей уже
– Упакуйте и меня заодно, – Ника укуталась в одеяло с головой.
– Вставай, лежебока. Тебя то не уложишь, то не поднимешь.
– Ну и не возись со мной зря.
Влада подсела к Майе. Заглянула через плечо в книжку.
– Что ты там пытаешься найти?
– Ничего конкретного. Все подряд параграфы просматриваю. В каждом есть какой-нибудь ингредиент, который я не могу себе в деталях представить. Выписываю, чтобы потом посмотреть, потрогать в классе. Я без тактильных ощущений их плохо воспроизвожу.
Влада задрала брови. Её симпатичная мордашка выражала удивление и озабоченность одновременно.
– А зачем ты учебник просматриваешь? Возьми энциклопедию. Там же сразу описание даётся. Способы использования. Картинки с разных сторон.
– Майя, не слушай её. Делай, что хочешь. Тебя теперь всё равно домой отправят. Даже если ты совсем в класс не придёшь. И нас с тобой вместе, – голос Ники звучал из-под одеяла приглушенно, но очень уверенно. – Ты же сама сказала, что тётя Мелюзина больше не позволит тебе своей школе вредить. Так что зря вы всё это штудируете.
– Не слушай, её, – Влада принесла Майе увесистый том морской энциклопедии. – Читай. Дома то у нас такой нет, да и вряд ли будет когда. Я себе много интересного выписала.
– Ну и что ты будешь делать с этими записками у нас в Чернушке? – Ника села на постели. Настроение у неё было не самое радостное. – Полгода мучений, а чего ради?
Ей никто не ответил. Майя уткнулась в книгу. Влада вновь принялась наводить порядок. Радость нового дня поблекла, словно от тумана, поднимающегося от воды на заре.
«Ничего», – думала Майя, – «Полгода – это не вся жизнь. Вернусь домой и не вспомню больше. Главное экзамен сдать».
Наконец темнота в комнате стала бледнеть. В неясном предрассветном сумраке обрисовались очертания предметов, на которые не падал свет от свечи. Пора было собираться на рассветную песню. Майя отложила увесистый том.
Молча и почти бесшумно, словно бесплотные тени берегини оделись, расчесали быстро волосы и выскользнули за дверь. Из всех дортуаров так же тихо появлялись другие ученицы. И рассвет подкрадывался к ним, наступал на пятки, заставляя поторопиться в грот утренней зори. Солнце вот-вот должно было встать над морем.
Берегини вошли в класс, заняли свои места. Майя встретилась взглядом с тётушкой. Песня началась. Она была легкой, почти невесомой. Чтобы расслышать её, нужно было склониться к самой поверхности воды или приложить к уху ракушку. Медленно разгораясь, окрашиваясь в новые цвета и эмоции, она захватывала всё больше и больше учениц, отражаясь ликованием жизни и любви на их лицах. Влада отыскала ладошки, стоящих рядом подруг и сжала их. Захотелось броситься в круг и вращаться, раскачиваться так, словно это в своём родном хороводе поют они посреди Чернушки, а не в далёком гроте на берегу Чёрного же, но такого чужого, моря.