Берегиня сегодня 2
Шрифт:
– А фирма об этом знает? – Жора хлопал ресницами и жмурил глаза.
– Не должна…
– На понт возьмём.
Закинув в рот конфетку, Яков вытер пальцы о салфетку с голым купидончиком, подписал бумагу и поставил печать.
– Поезжай, Жора. Если получится, займёшься направлением постельного ассортимента. Своего заместителя я на сантехнику переведу, пусть с говном возится, недоумок хронический.
На складе фирмы в Городе, все должности, включая грузчиков, исполняли женщины. Оценив обстановку, Жорик метнулся в продовольственный магазин и через
Женщины, узнав, что Жора теперь будет работать с ними постоянно, чуть ли не вылезали из рабочих халатов, в открытую предлагая себя на сегодняшний вечер и на всю оставшуюся жизнь.
Ночевал Жорик у главной бухгалтерши Зои, женщины выдающихся деловых и теловых качеств. Утром она выглядела помолодевшей, но сразу правильно оценив Жору, особых планов на будущее не строила.
На следующий день, ближе к обеду, Жора ввалился в кабинет начальницы склада и положил на стол письмо-требование и свою личную докладную записку с замеченными нарушениями. Пункты докладной ему полночи диктовала Зоя, отвлекаясь на шампанское и сексуальные утехи.
В своей проникновенной манере разговаривать, Жора так напугал начальницу склада, что та письменно обещала исправить совершенные ошибки в недельный срок.
– Пока верю, – сурово закончил разговор Жора и забрал расписку.
В посёлок он ехал счастливый. Ему светило место небольшого, но начальника. У него была крохотная, отдельная комната-квартирка и шесть вариантов любовниц со склада. Особенно хороша Зоя. Жаркая, горластая, денежная, как раз, каких он любит.
Но несвобода заставляла мечтать и рваться в ту, прежнюю, совсем несчастливую жизнь. И он вырвался. И тоже не по своей воле.
Глава 13
К восьми вечера у нас собралось половина больницы, то есть восемь больных, помимо нас, и четыре человека персонала.
Славно посидели. После банкета, не виданного доселе в стенах вышеозначенного учреждения, медперсоналу осталось три палки сырокопчёной колбасы, десять пакетов сока и пара-тройка килограммов фруктов в ассортименте. Зато ни капли кагора.
Десять дней особо питательной диеты из чужой крови, физиологического раствора, глюкозы, чёрной икры и натуральных соков привели к тому, что мой организм замечательно очистился. Только синяки на лице до конца не исчезли.
Аня же ровно наоборот. Она менялась с каждым днём. Бледнела, усыхала и немного постарела, то есть стала выглядеть на свой возраст. Она даже двигаться стала как-то заторможено, и ещё изменился запах её тела. К худшему.
Когда Аня вышла в туалет, я взяла спутниковый телефон подруги и, найдя имя «Гена», нажала на «вызов». Мужской голос ответил тут же.
– Привет, Анечка.
– Это не Анечка, это Машенька. Гена, с Аней плохо. Она отдавала мне кровь после аварии, ну вы знаете, и того… Плохо ей. Выглядит отвра-а-атительно. Говорит, ей нужно возвратиться в Зону.
И я заревела в голос.
– Не реви. – Голос устало
– Зачем маму? – Я обиделась. – Аня мне жизнь спасла, а в аэропорт её мама повезёт?
В трубке телефона было слышно, как Гена тяжко взохнул.
– Самолёт завтра в двенадцать дня.
В половине двенадцатого ночи медсестра Валентина, смахнув с усиков капли разведённого в три раза спирта, объявила:
– Всё, девочки, нам завтра работать. Эх, Машка, до сих пор не было у нас таких пациентов. И не будет. Знаешь, какой контингент в деревенской больнице? Старушки с застуженными придатками, мужики с простатитами, у молодняка или чирьи на лице, или переломы по пьянке. Иногда у девочек случаются аборты. Неужели есть другая жизнь?
– Нет, нет никакой другой жизни. – Отозвалась сонная Аня. – Жизнь такая, какой ты её видишь. Ты сама выбрала свою специальность. Или терпи, или уходи.
Я присмотрелась к Аниному лицу. Под глазами проявились чёрточки морщинок, на щеке – шершавое пятно. Выходит, Нина была права, выстирав мои вещи, измазанные кровью после аварии. Завтра, не дожидаясь приезда Толи, я отвезу Аню в аэропорт.
Ночью плохо спалось, и, услышав ворочание с боку на бок Ани на скрипучей больничной кровати, встала и тихо присела к ней. Её взгляд был взглядом совершенно больного человека.
– Не сплю, Маша. Спрашивай.
– Аня, и ты, и Гена настаиваете на твоём возвращении в Зону Топь. Но как же сложные отношения с академиком Аристархом? Вдруг он опять захочет поставить на тебе пару опытов?
Аню передёрнуло от отвращения.
– Уже не захочет, знает, насколько бесполезны его «хотения». Если б было другое место с такими же уровнем радиации, я бы ни за что не вернулась в Топь, но пока у меня нет выхода. Иди, Маша, ложись, завтра будет не просто тяжелый, а очень тяжелый день.
– Да ладно тебе пророчить, – я от души зевнула, и сразу заныли кости на лице, и треснувшие рёбра, перетянутые эластичными бинтами. – Отвезу тебя и быстренько обратно в больницу. Здесь до аэропорта по короткой дороге минут сорок пути.
Глава 14
Ярко-синяя «Мазда» семилетней выдержки – это липкая лента для мухастых ГАИшников. Едет приличная тачка, то есть в правах лежит денюшка. Машина не настолько крутая, чтобы напороться на неприятности, и шофёр какой-то, волнующийся. Чего ж не содрать «дорожный налог»?
Пока Жора добрался до станции «Белые столбы» он раздал полторы тысячи рублей и даже сами инспекторы ГИБДД не смогли бы точно объяснить за что.
Место казалось красивым и приятным, пока Жора не вышел из машины. Конечно, минус десять не минус двадцать, но всё равно не май месяц.
Не зная, куда ехать дальше, он подошел к единственной газетной палатке. Окошко было закрыто и Жора, дрожа от холода, прокричал, выдавая изо рта облака пара:
– А это, как его… учреждение. Где оно?