Берегись, Ангел!
Шрифт:
Прохожу в комнату на цыпочках и прилипаю спиной к двери, закусывая губу до боли. Так больше нельзя.
Начинаю искать бумажку с номером, который дал Петр Иванович. Долго смотрю на цифры, потом набираю.
Может, Макс прав? И это шанс…
Нервно сглатываю, не решаясь нажать на кнопку вызова.
И только грохот за стеной прибавляет смелости.
Я просто узнаю про отца.
Просто узнаю…
Глава 23
Ангелика
— Лик, человек может занят, а ты тут целую
Я крошу булочку на салфетку и смотрю в кружку с чаем. Нет, это знак. Может, не нужно верить в чудо?
Может, лучше оставить все, как есть?
Дождаться своего совершеннолетия, выпускного и забрать Олежку, если такое вообще возможно.
После длинных гудков и отсутствия ответа от Петра Ивановича вера в лучшее порядком упала, но Круглов пытался поднять ее до прежнего уровня.
— Вполне вероятно, что этот мужик не видел звонка, или еще по какой-то причине не ответил. — Макс откусывает большой кусок от сдобной булки и жует с аппетитом, которого у меня, к сожалению, нет. — Нужно позвонить еще раз. Ты от этого ничего не теряешь.
— Не знаю. — Пожимаю плечами, напрягаясь от того, что в столовую входит Аристов и сразу дарит мне пронизывающий взгляд.
Если честно, я ждала очередного унижения прямо с утра, но Дан молчал. Снова уткнулся в свой телефон и что-то усердно в нем разглядывал. Даже Вероника не смогла отвлечь его от этого занятия своей супер короткой юбкой, открывающей обзор на длинные ноги.
Впечатляет выдержка одноклассника. Браво!
Хотя только сейчас припоминаю, что не видела, как он сам ее обнимает. Вероника вешалась ему на шею постоянно, а Аристов изображал на лице полнейшее равнодушие. Даже в ответ не касался ее. Этакий местный царь, на голову которого жители королевства собственноручно поместили хрустальную корону с бриллиантами.
Отворачиваюсь и снова крошу булочку, стараясь думать о проблеме, которая вновь нарисовалась в нашей семье, но спину буквально жжет, и я знаю, кто тому виной. Сердце сразу начинает биться в ускоренном ритме, а Макс откидывается на спинку стула и вопросительно поднимает брови.
— Что? — Выдаю нервно и хватаю кружку с чаем, чтобы хоть как-то успокоиться.
— Бери телефон и звони. Никто тебя не убьет. Давай, Лик, вперед. — Макс машет рукой, подгоняя меня, но так страшно услышать протяжные гудки.
Некоторое время кусаю губу, а потом достаю телефон и набираю номер. От ожидания замираю, и Макс прислушивается вместе со мной.
— Я же говорила. — Произношу с усмешкой, когда гудки завершаются, и ответа так не поступает. — Может, это вообще не его номер.
От разочарования во рту появляется горький привкус и даже сладкий чай не в силах его перебить.
— Глупость полнейшая, — Макс наклоняется вперед и внимательно смотрит на меня, — если дал номер, то не просто так. Значит, и правда хочет помочь.
Я не успеваю ответить, ведь звенит звонок, и мы плетемся на урок.
Когда последнее занятие подходит к концу, я снова превращаюсь в комок нервов. Сейчас придется танцевать, и от осознания, что мне никак не избежать наказания, становится дурно до появления темных пятен перед глазами.
— Олег дал добро. — Вздрагиваю от голоса Дана рядом. — Число еще уточнит. Готовься, Круг. — Бросает с презрением и уходит.
— О чем это он? — Спрашиваю друга, но он отмахивается.
— Так мелочь. По соревнованиям. — Говорит спокойно и улыбается, а я хмурюсь потому что тон Аристова мне не нравится. — Не парься. Пойду трудиться. — Круглов кидает рюкзак на плечо и приобнимает меня.
На автомате прощаюсь с Максом, который под чутким руководством уборщицы идет мыть полы.
Я подхожу к залу и замираю около двери, ведь так хочется бежать в неизвестном направлении, но вынуждена войти и ждать Анну Васильевну. Пусто внутри. Я одна хожу из стороны в сторону и останавливаюсь, когда вижу Дана. Он разговаривает по телефону и потирает лоб, словно ему сообщают что-то важное.
Прекращает разговор и смотрит на меня. От нервной дрожи не знаю, куда деть руки, и завожу их за спину, не прекращая смотреть на Аристова. Стучит гаджетом по ладони, прищуривается, после чего разворачивается и уходит. Брови на лоб лезут от удивления. Передумал танцевать?
Я спокойно выдыхаю и улыбаюсь. Возможно, у него получится убедить педагогов в том, что нам не стоит вальсировать, да еще и на публику.
— Ангелика, — Анна Васильевна приоткрывает дверь, но не входит, — сегодня занятия не будет. Продолжим завтра.
— Хорошо. — Киваю и быстрее покидаю стены зала, который раньше казался мне раем на земле, а превратился в ад с обжигающими языками пламени.
На душе никогда не было так хорошо, как в этот момент. Я плетусь к остановке и устало падаю на свободное сиденье, которых сегодня на удивление много в салоне. Прислоняю голову к окну и понимаю, что жутко хочу спать.
Веселье Владимира вчера продолжалось до часов четырех ночи. В принципе, как всегда. Только в этот раз его "день трезвости" длился немного дольше, чем в прошлом году. Я даже начала надеяться, что с пьянством покончено, но нет. Отчим разрушил замок из песка одним глотком сорокоградусной.
Сегодня снова затишье. В квартире стоит ужасный смрад, и я открываю окна, чтобы проветрить помещение, избегая комнату Владимира. Телефон остался в рюкзаке, и руки так и тянулись к нему, чтобы посмотреть поступил ли ответ на звонок.
Нет…
Я без настроения волочусь на работу, еле уговорив Олежу остаться дома. Братишка чуть ли не плакал, потому что не хотел быть с отцом, который лежал в соседней комнате безжизненным бревном.
Натираю полы, понимая, что Петр Иванович не ответит. Наверное, уже забыл о том, что дал номер ребенку своей первой любви.