Берегись шпионов!

Шейнин Лев Романович

Он пошёл к белым, дрался против Красной Армии и вместе с белыми был побеждён. Настали годы эмиграции, разбитых надежд и обанкротившихся планов. В чужой стране полковник

Бушман служил швейцаром в ночном баре, собирал объявления для бульварной газетки, продавал сигареты, нищенствовал и голодал.

Но несколько раз в году Бушман вынимал потёртый мундир с полковничьими эполетами и шёл вместе с другими «представительствовать великую и неделимую Россию», говорить от её имени, решать её судьбы, намечать её министров и союзников. Тогда ещё пышно произносились речи, в которые уже никто не верил,

задумывались новые грандиозные походы, которых никто не осуществлял, читались новые программы, которым никто не следовал. Одно было реально: звериная злоба, жгучая ненависть, стремление хоть как-нибудь напакостить, помешать тому, что происходило в России, где прекрасно обходились без полковника Бушмана и без всех, кто был вместе с ним.

И Бушман решил пойти на «работу».

Старый генерал принял бывшего полковника в своей квартире наедине.

–  Ваше превосходительство, - сказал Бушман, - мне надоело мечтать о будущих походах и на бумаге бить большевиков. Хочу настоящей работы, сегодня, теперь, немедленно. Пошлите меня к ним шпионом, террористом, диверсантом, чертом, дьяволом!.. Всё равно для чего, всё равно для кого… Дайте мне возможность как-нибудь, чем-нибудь отомстить! Понимаете, душа требует… И потом… потом, мне ведь тут всё равно делать нечего и жить трудно: денег маловато, знаете…

Генерал по-тараканьему пошевелил поседевшими усами, одобрительно пробурчал что-то об «офицерской чести» и написал Бушману направление к агенту немецкой разведки.

–  Мы вам поможем перейти границу, - заявил немецкий агент Бушману.
– Постарайтесь собрать нужные нам сведения. Если провалитесь^ пеняйте на себя. Помните, что мы вас тогда не знаем и не знали. Если будет возможность, подожгите какой-нибудь складик, заводик новый, вообще организуйте что-нибудь интересное… Вы меня понимаете?

Через несколько дней Бушмана проводили до пограничного столба и дали совет, куда направиться.

–  Будьте осторожны, - сказал усатый офицер,- эти красные черти с зелёными околышами - советские пограничники - видят ночью, как филины.

И действительно, советские пограничники в эту же ночь схватили немецкого шпиона…

Но иногда германским агентам удаётся перебраться через нашу границу. И тогда немецкие шпионы под видом мирных людей ^ живут в стране, нанося ей огромный вред, подрывая её оборонную мощь, действуя тонко, хитро не день, не месяц и даже не год…

Любопытным с этой точки зрения является следующее дело одного немецкого шпиона.

…Это был Маленький городишко, и жизнь в нём текла тихо и мирно. В сущности, городок не был ничем примечателен, кроме ветхой покосившейся церквушки, в которой, если верить преданию, венчался Александр Невский.

Городок был расположен в стороне от больших железнодорожных узлов, на боковой ветке, недалеко от границы. Промышленных предприятий здесь не было, население преимущественно служило в районных учреждениях, а на досуге занималось огородничеством.

В городе были кинотеатр и клуб. В клубе имелся драмкружок. Руководил им местный старожил, которого все в городе знали и звали запросто по имени и отчеству Адамом Иванычем:

Адам Иваныч служил землеустроителем в райзо. Было ему за пятьдесят, и был он лыс, сухощав и добродушен. Одинокий старик

не имел никого, кроме внучки Тамуси, оставшейся сиротой после смерти дочери Адама Иваныча, погибшей от туберкулёза. Девочка-пионерка переходила в пятый класс. Дед заменил ей отца и мать, и весь город восхищался заботой и нежностью, которыми он окружил ребёнка.

–  Не у всяких родителей, - замечали люди,-такую ласку встретишь. А про воспитание и говорить нечего! Красота!

И в самом деле, Адам Иваныч воспитывал свою внучку чрезвычайно заботливо. Он сам обучал её немецкому языку, строго следил за её отметками и даже выкроил из скромного своего бюджета плату за уроки музыки.

Тамуся была бойкой девочкой, хорошо училась. Адам Иваныч не мог на неё нарадоваться.

И нередко соседи, проходя мимо чистенького маленького домика, принадлежавшего Адаму Иванычу, наблюдали трогательную семейную сцену: старик, добродушно улыбаясь и прихлёбывая чай, слушал старинные немецкие вальсы в исполнении Тамуси, а иногда даже подпевал ей дребезжащим, старческим голоском.

Как и многие старики, он был чудаковат и страстно, совсем по-детски, увлекался радиотехникой. Не имея средств для покупки дорогих радиоприемников, Адам Иваныч конструировал их сам, и его письменный стол всегда был завален какими-то конденсаторами, радиолампами и предохранителями. Ко всему этому он относился очень ревниво и даже внучку, из опасения, что она внесёт беспорядок или сломает что-нибудь, в комнату свою не допускал,

В городке Адам Иваныч дружил со всеми. Он был отзывчивым соседом, аккуратным служащим, незаурядным общественником. Неудивительно, что горожане хорошо относились к нему. Приехал он в этот городок давно, почти четверть века тому назад, сравнительно молодым щеголеватым землемером. Скромно жил, работал, обзавелся небольшим домиком, разбил около него весёленький палисадник.

В последние годы он начал работать в клубе, организовал драмкружок и одновременно геройски нёс обязанности режиссёра, художника, заведующего сценой и суфлёра.

Долгими зимними вечерами, когда метели заносили городок снежными сугробами и на улицах заунывно пели телеграфные провода, Адам Иваныч репетировал в клубе очередную пьесу, горячился, неистово размахивал руками и разъяснял любителям их ошибки.

А на премьерах Адам Иваныч волновался больше всех, носился по сцене, как угорелый, часто утирал вспотевшее от усталости лицо и, выходя в конце спектакля кланяться восторженной публике, смущался, как гимназист.

–  Адам Иваныч,-грохотал зрительный зал,- Браво… Режиссёра… Адама Иван-ы-ча…

Обычно его вызывали по нескольку раз, и с каждым разом он выходил всё более смущённый, глаза его почему-то подозрительно блестели, и в ответ на рёв публики он улыбался своей застенчивой, доброй улыбкой…

–  Чеховский тип,- сказал о нём как-то рецензент районной газеты, считавшийся в городе недюжинным знатоком литературы, -типичный чеховский интеллигент. И мягкость в нём какая-то чеховская.

А когда драмкружок, организованный Адамом Иванычем, праздновал свой десятилетний юбилей, местная общественность отметила заслуги основателя кружка. Адаму Иванычу был преподнесён трёхламповый колхозный радиоприемник, работавший на постоянном токе.