Беременна в расплату
Шрифт:
Потому что каждую секунду. Снова и снова. С меня будто кожу живьем сдирают.
И лучше бы сдирали ее на самом деле. Вживую. Это я бы еще выдержал!
Терпела она меня. Выживала!
Прежде я бы плюнул на такие слова и рассмеялся бы в лицо!
Я ведь чувствовал…
Очередной стакан лопает в руке. Весь стол уже в осколках и залит кровью. А я только меняю стаканы. Раздраженно машу рукой перепуганной девочке, что пытается убедить меня промыть и замотать руку.
Чувствовал,
Можно, — очередной пулей пробивает все внутри.
Можно. Потому что, когда хочешь выжить, сам себя удивишь. Так извернешься, что никто и не поверит, что на такое способен! Сам не поверишь! Но инстинкт выжить, он самый сильный! Он заставляет нас творить пиздец просто. Какие чудеса!
Обхватываю голову руками. Сжимаю виски так, что сейчас сам себе голову проломлю!
Впервые, блядь! Впервые я не знаю, чему верить!
Понимаю, что резон врать у ублюдка был. Мог тупо пытаться вывести меня из себя, чтобы я его прикончил на месте. Без мучений.
А мог…
Мог тупо из ненависти. Понимая, что смертник. Что ни противится, ни ударить в ответ не может. Вот и решил нанести тот самый единственный удар, на который он способен. Гадкой ложью ударить в самое больное место. Свалить наповал.
Мог!
Но твою мать!
Она была с ним в том клубе! И он держал ее за руку!
А она улыбалась! Улыбалась ему, мать твою! И на той сраной помолвке!
Кого я обманываю?
Себя? Потому что отчаянно не хочу сдохнуть, осознав, что все было лишь фарсом?
— Я этого не заказывал, — рявкаю, когда ко мне входят три девки.
На теле ремешки одни, ни хрена не прикрывающие. По груди и между ног.
— Это подарок от заведения. Комплимент от хозяина, — сообщает администратор.
— Он передает вам приветствие и полагает, что вам нужно отдохнуть и расслабиться. Поверьте. Это лучшие наши девушки. Они справятся с этой задачей, как никто в столице!
Широко расставляю ноги, когда одна из них опускается на колени.
Две начинают танцевать прямо на столе.
Блядь.
Может, это именно то. Что мне сейчас и надо. Выпустить пар. Оттрахать этих шлюх до полного изнеможения. Так, чтоб выдохся сам.
Расстегивает ширинку, обхватывая налитый кровью член рукой. Ведет по всей длине, лаская пальцами яйца.
А я хватаю ее за волосы. Наматываю на кулак, дергая лицо на себя.
Облизывает пухлые рабочие губы, а перед глазами совсем другие картинки.
Опять. Наваждением. Бредом.
Голое тело Мари и Динар.
Он берет ее сзади. Переворачивает на спину. Забрасывает на себя.
Снова и снова. По кругу. Так и вижу, как он долбиться в нее своим членом. Даже слышу ее стоны и ее рваное
Сам не замечаю, как шлюха начинает хрипеть и вырываться. Дергаться, уперевшись руками мне в бедра.
Не понял, как схватил горло и крепко сжал.
Одно. Одно накрывает пеленой.
Не шлюху хочу. Ее. Мари. Свою на хрен, законную жену!
Вытрахать так, что мозги из нее вытекли! Чтоб вырывалась и орала! Тряслась от ужаса и боли! Затрахать и придушить!
— Пошли вон отсюда, — отшвыриваю девку на пол. — Все, на хрен. Вон!
Опрокидываю в себя последнюю бутылку.
Ни хрена не поможет, пока я не разберусь с Мари.
Еду. Еду к ней. Вцепившись в руль так, что его сейчас раздробит в крошку. А глаза сами по себе наливаются кровью! Страшной кровью, которая требует, жаждет ответной!
34 глава 34
— Бадрид…
Отшатывается.
Отшатывается, вжимаясь в стену.
Наконец-то! Наконец я вижу то, что отражает правду. Истину. В ее глазах!
А там ужас. Бесконечный, непередаваемый никакими словами!
— Не надо. Не подходи! Не…
— Вот оно, Мари!
Обхватываю ее горло.
Резко опускаю руку на грудь, рывком разрывая платье и отшвыривая его в сторону.
— Вот она. Правда. Какая есть! Ужас! Ты трясешься от страха! Это и есть все твои чувства!
Рычу, а рука сама сжимает ее грудь.
Глаза наливаются кровью.
А член дергается. Разрывается на части. Пульсирует так, что сейчас взорвется.
Это дикое. Неистребимое. Безумие. Желание до воя. До сдертой кожи.
Желание ее. Ее одной. Единственной женщины.
— Ненавидишь, — хриплю, чуть сжимая горло, а пальцы уже скользят по нежной коже, лаская.
И не из горла. Из груди вылетает хрип.
Отчаянный. Безпомощный. Дикой силы.
Раздирает меня на части.
Но не могу. Не могу отпустить. Как наркоман, дорвавшийся до своей дозы!
Одно касание к нежной коже, я меня уже срывает с катушек.
Обхватываю грудь крепче.
Сквозь сжатые зубы вырывается свист.
Раздирать и ласкать. Блядь, даже глаза закатываются и трясти начинает.
Дергаю на себя.
Ближе. Еще ближе. Так, чтоб впечататься. Чтобы под кожу…
Взгрызаюсь в эту кожу. В этот запах. В эту блядскую дрожь ее тела. Дрожь от ужаса. От стараха. От омерзения!
Почти пожираю, спускаясь губами ниже. По дико пульсирующей венке на шее. Ту, которую так любил целовать. Поглаживать пальцами.
Царапаю зубами и снова накидываюсь ртом. Как миллиард лет оголодавший.
Выкручиваю соски и тут же их отпускаю, чтобы вонзиться губами. Задевая зубами и тут же втягивая в себя, жадно зализывая.