Беременная для Зверя
Шрифт:
— Достань — отдам.
Ухмыляется. Весело ему, поганцу.
— Отдай.
Ногти в ладонь впиваются. Дрожу от напора эмоций. Слёзы стынут в глазах. Кожа леденеет от напряжения. Хочется в рожу этому уроду плюнуть так, чтобы захлебнулся своим гнусным смехом.
— Ты тупой? — звучит звериный рык.
Бандит сразу мельчает. Осанка прогибается, взгляд тускнеет и трусливо в сторону мечется. Туда, откуда грозный оклик Зверя слышится.
Глава 17. Арина
— На, держи, —
— А чё сразу не отдал?
Зверь останавливается позади меня. Ладонь на плечо кладёт. Горячую. Тяжёлую. Становится душно и жутко.
Зверь пальцы на плече сжимает. Большим пальцем внезапно шею мою поглаживает. Неторопливо. Трепетно.
Дрожь запускает под кожу. Прямиком в душу. Словно укол пьянящий.
Волна обжигающая тело моё насквозь прошивает. Я чувствую присутствие Зверя спиной. Каждой клеточкой кожи. Обнажённой шеей, хрупкой и подставленной под его сильные пальцы.
Странное облегчение накрывает с головой. Я подаюсь назад, к огромному телу. Чувствую сталь литых мышц лопатками спины. Его близость дурманит. Но в то же время мне становится легче.
Я как будто под защитой. Лютой и суровой. Твёрдой.
— Смешно тебе, значит, — выносит вердикт Зверь. — Ты слышал, чтобы мою Малую никто и пальцем не трогал?
— Слышал. Так и не трогал я её, — извиняется мужчина. — Н-н-е трогал. Я просто прикалывался. Это шутка такая…
Бандит выглядит жалко. Глаза бегают по сторонам. На лбу пот выступает. Нижняя губа трясётся. От него смердит животным страхом. Это понимают все, даже неопытная девчонка вроде меня. Бандит начинает отступать назад. Медленно-медленно. По сантиметру.
Зверь головой кивает. Я чувствую этот кивок. Зверь словно точку ставит. Все головорезы разом напрягаются.
Провинившийся оглядывается на собравшихся. Они резко в сторону отходят, образуя полукруг.
— Братан, ты чего? — на резком выдохе спрашивает провинившийся головорез. — Братан…
— Уведи Малую! Пусть под ноги себе смотрит и не оборачивается! — резко бросает Зверь Ризвану. — Отведи поесть и двигайте на похороны. Дел хватает. Я здесь разберусь. Сам.
— Хорошо.
Ризван быстро застёгивает сумку и хватает меня за локоть.
— Шевелись! — негромко говорит мужчина.
Кавказец толкает меня в спину. Я удаляюсь скорым шагом. Но ноги почти не сгибаются в коленях. Я как кукла на деревянных ходулях.
Позади слышится удар. Крик сдавленный. Бульканье. Хрипы. Хочется посмотреть. Вопреки всем запретам.
— Вперёд! — командует Ризван.
Он держится рядом. Я всё-таки торопливо оборачиваюсь через плечо. Ризван не препятствует моему своеволию, даже не окрикивает меня. Только губы кривит в усмешке и едва заметно качает головой.
Почти сразу же зажмуриваюсь от увиденного. Зверь схватил амбала, что надо мной потешался. Своими пальцами шею обхватывает и бьёт провинившегося. Лицом об забор. Кол штакетника ему прямо в рот заколачивается. Раз за разом. Пропарывает. До самой глотки. Все остальные стоят. Уроку
Спотыкаюсь. Это суровое наказание и очень впечатляющее. Моё тело покрывается мурашками. Я чувствую страх. Шок. И ещё что-то. Чувство благодарности к мучителю, не давшему потешаться надо мной. Оно пронизывает меня насквозь.
— Посмотрела? — уточняет Ризван. — Довольна? А теперь шевелись!
Дорога до дома пролетает как один миг. Захожу внутрь, а перед глазами всё красным цветёт. Ризван хлопает меня по щеке легонько, приводя в чувство.
— Не зли его.
— Я даже не пыталась, — шепчу одними губами.
— И не нарывайся на внимание со стороны других мужиков, — советует мужчина. — Добром это не кончится.
— Я ничего не делала.
— Не делала. Только у всех на тебя стоит. Твой вид жертвы всех притягивает, — неожиданно говорит Ризван. Прямо в глаза смотрит, втолковать пытается. — Хочется выдрать тебя. Им всем. Потому что так было запланировано. Теперь Зверь своё мнение поменял. Но тебя мысленно все на конце члена вертят. Будь незаметной. Не раскрывай свой рот лишний раз. Усекла?
— Я ничего из этого не желала! — говорю я.
Ризван запускает пальцы в волосы и шипит в самое лицо:
— Вот что ты сейчас делаешь, а? Сказал — будь незаметной подстилкой. Ты прогибаться должна. Молча. А ты свой рот раскрываешь, и всем похотью разум туманит.
— Даже тебе?
Мужчина разжимает пальцы и отталкивает меня ладонью.
Молча.
Отходит в сторону и скрещивает руки под мощной грудью.
— Приведи себя в порядок и переоденься.
Я захожу в небольшую комнату. Там у хозяйки дома тазы стоят и утварь для уборки. Я умываюсь в полутьме крохотной комнаты. Вода прохладная, таз на полу стоит. Но мне этого хватает. Потом беру чёрную одежду и голову платком повязываю. По двери кулаком грохочут.
— Выходи давай. Время вышло! Не на бал собираешься!
Приходится торопливо выпорхнуть из комнаты и из дома. Зверь в кадке огромной ручищи омывает. Они у него, как в моих кошмарах, по локоть крови. Краем глаза отмечаю, что по улице того бандита проносят. Он головой еле дёргает, но красным лицо залито, руки висят безвольно. Мне кажется, что ему недолго жить осталось, даже если он ещё жив.
По телу волна ледяная прокатывается.
Я под защитой Зверя — сам сожрёт, но другим не позволит.
Глава 18. Арина
Похороны проходят быстро. Как на ускоренной перемотке. Не знаю, как так быстро всё удалось организовать. Но яма для могилы уже вырыта. Дед лежит в гробу. Вытянувшийся во весь рост. Я уже и забыла, какой он высокий. Но после смерти он снова напоминает о былой силе.
Местные молча провожают процессию на небольшое кладбище. Уже и крест вытесали, и табличку приготовили. Остаётся только гроб в могилу опустить и пару комьев земли кинуть.
Деревенские парни ждут. Стоят, опираясь на лопаты. Молчание такое, что слышно, как мухи в жарком воздухе жужжат.