Беременность не болезнь
Шрифт:
Каждый вечер я узнавал все новые подробности о бурном романе Шуры и Натальи. В конце концов я уже перестал на них реагировать, как вдруг ситуация накалилась.
В пятницу часа в четыре в издательство позвонила Катя и напряженным голосом потребовала немедленного моего приезда. Подробности она сообщить отказалась. Я так перепугался, что вылетел из офиса, забыв предупредить даже секретаршу. По пути домой раз пять звонил домой. Голос Кати оставался все таким же неестественным. На все вопросы она отвечала только, что это не телефонный разговор. «Скорую»
– Ну?! – прокричал я, вваливаясь в квартиру.- Что-то с ребенком?
– Типун тебе на… одно место, – ответила супруга. – Андрей узнал все.
Я замотал головой и попытался пару раз глубоко вздохнуть.
– Завидую Андрею, – признался я. – Он знает все. Я пока ничего не знаю. Я даже не знаю, кто такой Андрей.
– Наташкин мужчина.
– Как Наташкин? Она же еще не родилась!
– Да успокойся ты! С нашим ребенком все нормально, а вот у Натальи может все плохо кончиться.
Я, как подкошенный, сел на полочку для обуви. За подобные испытания следовало поучить жену оглоблей, но за неимением оной (оглобли) пришлось выслушать подробности развязки Наташкиного романа. Оказалось, ее прежний мужик – Андрей – узнал-таки про ребенка от Марашки, воспылал ревностью и вот-вот придет чинить разборки.
– Наташка говорит, – поясняла Катя, – что он психованный. И Марашко психованный. Представляешь, что будет, когда они встретятся?
– да – согласился я и снял левую туфлю, – не хотел бы я там оказаться.
– А придется! Кто их разнимать будет? Две беременные женщины?
– Почему две? Я тебя никуда не пущу.
– Ага! – сказала Катя и двинулась на меня пузом. Наташка как-то очень поспешно открыла нам дверь
и тут же юркнула в комнату. Там она забилась на диван и накрылась пледом чуть ли не с головой. Только глаза блестели из укрытия. Шура расхаживал из угла в угол.
– Если два человека любят друг друга, – сразу набросился он на меня, – почему они не могут быть вместе? Вот скажи, Катя!
Катя не ответила. Она уже обустроилась рядом с подругой и оказывала ей моральную поддержку путем проникновения под тот же плед.
– Я ему скажу, – продолжал Марашко, амплитудно жестикулируя, – я поговорю с ним как мужчина с мужчиной. Я…
Хлопнула входная дверь. Шура заткнулся на полуслове. Плед на диване вытаращился во все четыре глаза. Я медленно обернулся.
Андрей действительно выглядел не совсем нормальным. Глаза сужены в щелки. Уголок рта дрожит в мелком тике. Ноздри расширены так, что просматриваются аденоиды. Руки воткнуты в карманы куртки почти по локти.
– Ты? – спросил он у меня.
В некоторых ситуациях я начинаю соображать стремительно.
– Он, – сдал я Марашку.
– А ты?
– Я ее, – я кивнул в сторону дивана и торопливо уточнил,- Катин.
– Ага, – Андрей шагнул в комнату, оттеснив меня в сторону.
– Подожди,- сказал Марашко,- давай поговорим спокойно.
– Ага,- повторил Андрей и достал правую руку из кармана.
В руке был зажат пистолет Макарова.
Вся жизнь Марашки прошла у
– Сука, – произнес человек с пистолетом, прерывая тонкую нить воспоминаний.
Это был момент истины. Если бы дело происходило в нормальном голливудском боевике, я бросился бы на психопата и обезоружил бы его. Но в Голливуде это просто. Там ты сначала читаешь сценарий, а потом уже бросаешься и обезоруживаешь. У меня хватило мужества только на то, чтобы заслонить собой диван.
Шура не успел дернуться.
Андрей резко нажал на спусковой крючок… и из ствола «Макарова» вылетела струя воды.
– Нет! Нет! – заверещал' Шура, схватившись за лицо.
– Да! Да! – зловеще прошипел Андрей, напрыгивая на него сверху и норовя облить поконкретнее.
– Шайбу! Шайбу! – проскандировали девчонки с дивана.
В некоторых ситуациях я тупею.
Я сидела у Наташки на диване и заливалась горючими слезами. Мне было скучно. Скучно до слез. Ремонт вошел в нудную стадию, которая совершенно не требовала моего участия, Машку мои родители забрали с собой на юг, Сергей был целый день на работе, и я совершенно не представляла, куда себя засунуть. Плюс ко всему, живот уже накладывал определенные ограничения на образ жизни. Ездить по Москве за рулем мне было тяжело, сказывалось глобальное незнание города, передвигаться на метро я тоже практически не могла, что-то не то происходило с моим давлением под землей. Наземный транспорт в столице остался для меня загадкой, я так и не поняла, он есть или его нет. Да и куда поедешь в Москве летом? Везде жарко, душно и пыльно.
Это я пыталась объяснить подруге, непрерывно шмыгая носом. Наталья, в отличие от меня, еще ходила на работу, и ей скучно не было. Я предполагаю, что, наоборот, она бы с большим удовольствием поменялась со мной местами и поскучала бы недельку, лежа на диване.
– Ладно, ладно, не реви. Скучно, значит нужно развлечься. Завтра приезжает Андрей, привезет чего-нибудь выпить… Нужно Марашку позвать.
Цинизм подруги потряс меня до глубины души.
– Зачем звать Марашку?
– Ты же хочешь развлечься!
– Но не такой же ценой! Только скандала нам не
хватало. А Андрей вообще знает, что у тебя от Марашки будет ребенок?
– Нет.
– И когда ты ему собираешься сказать?
– Никогда.
– Ну, знаешь, через некоторое время это будет довольно сложно скрыть.
– Аи, да ну проблема! Скажу, что поправилась. А потом на время родов съеду на пару неделек, вернусь, скажу, что усыновила. Или удочерила.
Я слышала, что у некоторых женщин во время беременности происходит некоторый сдвиг в мозгах, но что этот недуг в такой тяжелой форме нападет на мою ближайшую подругу, я не ожидала.