Берестяной ориентир. Сборник стихов
Шрифт:
«Дыр-ды-нов, Дур-ды-нов, Дан-дры-нов», -
Сбивался пацан и… в хохот…
(А хохот гремел погремушкой
По коридору) и…
Мгновенье. Толстяк подпрыгнул,
Запнулся за кресло и… охнул:
Не смог дотянуться до «пушки»…
«… проклятые, бля, нули…»
ОДНА ДЛЯ ВСЕХ
Портрет
Понять Её суть – не шкатулку открыть,
А паче – не слиться в объятиях с Ней!..
Не бей в барабаны и клясться не смей!..
Я жду эту Даму чрезмерно давно:
Уж новым букетом созрело вино
В дубовых бочонках за двадцать семь лет…
Зима на подходе, а Дамы всё нет.
Но будто я вижу Её маячок,
Что свято хранит под крылом светлячок…
И будто я чувствую слов Её жар…
Но стрелки клонятся и… не удержать…
Эй, что это там? Океанский прилив?
Куда ты? Одумайся!.. Нетерпелив,
Настигнут волною, ты слаб перед ней…
Пугливее ветра, тумана бледней,
Ты тонешь в объятиях, руки воздев,
Теряя себя в похотливости дев.
Нет, имя Её не для каждого – знак.
Немало «поэтов», кто видит не так…
Но так или нет – всем Она в нашу кровь
Успела войти. Эта Дама – Любовь.
ХАЛЦЕДОНОВЫЙ ЛЕВ
Мягкой поступью стремительного зверя
Из прославленных поэтами лесов
Грозно вышел Белый Лев и возномерил
Отодвинуть нам кармический засов.
Вот он царственно ступает против круга
И трава под ним не мнётся, не скрипит.
Кто бы знал, что ниспошлёт такого друга
В мир сансары Небоявленный Санскрит.
Белокаменными мышцами играя,
Демонстрируя и мощь, и красоту,
Там, за облаком, Он движется по краю,
Многолучно ослепляя темноту.
Бел и крепок Он, подобно халцедону
И для молниевых стрел – неуязвим…
Неспроста, видать, дотронулся ладонью
До чела Его Сияющий Брахмин.
И потряхивая солнечною гривой,
Преисполненный отваги, зверь готов
Прорычать великий зов непобедимых,
Нас покинувших до времени Родов.
А дыхание у Льва – прохладный ветер.
А глаза у Льва – цветы бенгальских роз.
И спешат к нему восторженные дети,
Словно пчёлы на весенний медонос.
Дай же, Солнечный, нам смелости и силы
Стать Огнём, перерождаться перестав,
Чтоб идти вслед за тобой по краю сини
К тем вратам, где не препятствует Звезда!
ВЕЧЕРНИЕ
На землю спустился вечер.
Зажглись квадратики окон…
Иль звёзды сошли, ненароком
Повиснув на ветках яблонь?
В беседах мужчин и женщин
Блуждают знакомые токи…
Деревня в деревьях тонет,
Встречая прозрачный сентябрь.
За дверцей избёнки старой
Я слышу взволнованный голос:
– Пойду, заварю себе чая…
А ты и от водки хорош…
Другой лишь вздыхает устало
И кашляя, не отвечает,
Как будто б живут они порознь…
Но всё же ответил:
– Не трожь…
Езжай-ка ты лучше в город…
А мне и без бабы сладко.
А то, что штаны не зашиты,
Так это ведь – ерунда…
Погодь, у меня будет скоро
Такая, прикинь, зарплата,
Что…
– Хватит болтать! Иди ты…
– А может быть, скажешь куда?
Застрёкал в траве кузнечик,
Волна закачала лодку
И лёгкий холодный ветер
Вспугнул на берёзе листву.
Всё тише и тише речи.
Мужик допивает водку.
И месяц усталый бледен
Вскарабкался на сосну.
И что? Человек немного
Вошёл диссонансом в благость…
Так это ведь жизнь… А значит,
В клубке – до хрена узелков…
И женщина смотрит не строго:
В душе её теплится радость…
И не замечая, что плачет,
Вздыхает:
– А мне-то легко?
СТРАХ ПРЕД ТИШИНОЙ
Дед слушает пред сном эф эм-волну.
Гудит протяжно жаркая печужка.
Расплющена под головой подушка,
Но мыслей ход не тянется ко сну.
Картавый лай собак там, за стеной,
Где краем огорода ходит кто-то…
Да вот вставать с постели не охота,
Как нет охоты слиться с тишиной:
Она его всё более страшит
И в тьму ночей уводит за собою;
И если болен он – то ею болен:
Неясный страх покоится в тиши;
(и мы бежим всё дальше от неё
в большом оркестре спрятаться меж скрипок…)
И дед уснул. К стеклу прилипла липа,
Как будто хочет заглянуть в окно.
И пёс скребётся в дверь, – видать и он
Решил найти укрытье в этом звуке….
А дед закинул за голову руки
И… зацепил приёмничек.
На по’л
Упала песни прерванная нота…
Установилась в доме тишина…
И вот уже ни музыки, ни сна…
И страх опять пред ним вполоборота…