Березовский — не своя игра
Шрифт:
Услышав рассказ Литвиненко, специально приглашённый Гольдфарбом, по его словам, для консультации адвокат по имени Джо прокомментировал бежавшего подполковника:
«Для ЦРУ это не подходит!»
Вот как Гольдфарб рассказал о встрече Литвиненко с цээрушником в американском посольстве в Турции в книге «Лубянская преступная группировка»:
«Гольдфарб: Ну, что?
Литвиненко: Ничего. Мужик этот полностью в курсе. Спросил, знаю ли я того, этого. Про кого он спрашивал, большинство
Гольдфарб назвал своё предисловие к этой книге «Непредвиденные последствия». На самом деле этот коварный человек, несомненно, предвидел вероятные последствия этих событий для Александра Литвиненко (наивно поверившего профессиональному провокатору) и рассматривал возможность его громкого устранения в будущем.
Примерно такой же рассказ, как поведал Гольдфарб, я слышал и от Александра Литвиненко о его контакте с представителем ЦРУ в Анкаре.
Так что мужчине из молдавского микроавтобуса я мог бы объяснить, что у Путина не было оснований убивать Литвиненко за секреты. Не знал он больших секретов. Что знал Александр Литвиненко, я сейчас расскажу.
Важно упомянуть о том, как Гольдфарб заложил будущую основу для грандиозной пропагандистской кампании, начатой в 2006 году, когда над Березовским нависла реальная угроза.
Тогда в 2002 году Гольдфарб живописно описал, как они вместе с Александром, его женой и сыном уходили от тут же появившихся в Анкаре для слежки за ними якобы агентов ФСБ. Они скрытно покинули отель «Шератон», чтобы в конечном счете выехать из города на машине Гольдфарба.
В дороге, по словам Гольдфарба, Литвиненко неожиданно произнёс:
«Я не дамся живым. Если меня начнут выдавать, я покончу с собой!»
Версия о самоубийстве после его кончины была озвучена, как, впрочем, и заговор мстительной ФСБ против него.
Зная Александра довольно хорошо, скажу, что покончить с собой он никогда не планировал. Он очень любил спорт, качался, бегал. Никогда не употреблял спиртного или сигарет.
Другое дело, что в нужный момент для олигарха решение покончить с Литвиненко было весьма вероятно. К сожалению, этого Александр не понимал и, уверен, осознал, только когда умирал в английской клинике. Он был неплохим оперативником, постоянно систематизировал получаемые данные, вёл учёт всех своих контактов. Он умел анализировать
Тот факт, что Александр Литвиненко осознал, кто его убил, у меня не вызывает сомнения. Мы с сыном по-человечески скорбим о его кончине.
Дело в том, что, несмотря на наше и особенно моё критическое отношение к Александру Литвиненко, мы хорошо понимали, в какую непоправимую ситуацию он сам себя загнал. Своими злобными, неразумными и часто необъективными обвинениями своих бывших коллег, Патрушева, Путина он вызывал откровенную ненависть к себе и не оставлял возможности вернуться на родину.
Но мало кто знает, что на этот неверный и пагубный путь его вынудили встать те, кто был с ним рядом. Конечно, человек сам отвечает за свои дела. Вот Александр и ответил.
Литвиненко вместе с Фельштинским — соавтором
Но что он мог изменить, когда уже сжёг мосты за собой?
У меня сохранились аудиозаписи 2003 года, в которых Александр Литвиненко признавался, что и «Борис» никогда не верил в причастность ФСБ к взрывам жилых домов.
В конце концов Александр понял, что Березовский не только «не верил», а абсолютно точно знал о непричастности ФСБ к взрывам.
Вот, например, что говорил Александр Литвиненко в одном из наших телефонных разговоров в Лондоне 25 февраля 2003 года.
А. Литвиненко:…Но я тебе другое скажу. У нас есть, конечно, расхождения. Вот, допустим, по поводуУгрюмова. Фельштинский считает, что он заказчик, — но нет достаточных данных, показаний Деккушева и Крымшамхалова. Показаний Крымшамхалова и Батчаева. А я говорю, что это заявление голословно. Нет у нас достаточных оснований считать Угрюмова связанным с этим делом.
Н. Чекулин: Я с тобой согласен.
А. Литвиненко (перебивает):…официально. Если ему надо будет все одинаково, то скажет: «Исполняют ребята социальный заказ». А так вот, на некоторые моменты у нас одна точка зрения, по некоторым моментам мы расходимся.
Н. Чекулин: Очень логично.
А. Литвиненко: Но тем не менее мы общаемся, сотрудничаем, друг друга дополняем…
Н. Чекулин (перебивает): Безусловно.
А Литвиненко: Подсказываем, и все, поэтому я написал о тебе в книге, ты напишешь в книге обо мне, с чем ты со мной согласен, с чем не согласен. Если ты с чем-то не согласен в книге, ты можешь написать в книге или написать в статье: «Литвиненко с Фельштинским написали, — я считаю, это не совсем правильно, не совсем точно». Ну и пожалуйста. Это будет хорошо, это будет правильно, понимаешь?
Н. Чекулин: Правильно ты рассуждаешь, Саша.
А. Литвиненко: Я тебе объясняю: нам Борис помогает деньгами. Но нам Борис помогает деньгами только настолько, насколько… (недоговаривает). Нам их сложно сейчас самим здесь зарабатывать. Понимаешь? Но никто не покупал то, чтобы я за деньги говорил то, чего не было. Никогда в жизни, ни за какие деньги я не скажу то, чего не было на самом деле. Вот ты мне сейчас два миллиона долларов принеси и скажи: «Вот, Саша, я тебе два миллиона дам, а ты можешь еще одну фамилию приписать?» Я скажу: «Нет».