Берг

Турлякова Александра Николаевна

— Я понимаю, что эта свадьба стала для вас такой же новостью, как и для меня, — начала Вэллия негромко. — Если сказать честно, я была очень против неё, это отец заставил меня, и у меня не было выбора… Выбор был только у вас, по-моему, вам и со свадьбой-то торопиться не было смысла… — Она сухо улыбнулась, подумала: "Интересно, он хоть знает, откуда берутся дети?.. Кто его воспитывал? Господи…"

— На этой свадьбе настоял ваш отец, и время-то неудобное выбрали, только-только Рождество встретили…

Они разговаривали друг с другом через "вы", как чужие люди. Вэллия глядела ему в лицо, угрюмо поджав губы, он оправдывался, сваливая вину

за эту свадьбу на графа Вольдейна, будто за самим не было последнего слова. Ладно, её граф мог заставить, у него было, чем надавить, за что дёрнуть, чтобы она подчинилась, но он-то, этот непутёвый маркграф, чем он-то от графа зависел, ну и что, что вассал, своё-то мнение тоже должно быть. Купился на приданое?

— Вы могли бы и отказаться от этой свадьбы, какая вам выгода? Что, отец предложил слишком большую цену? — Он сильно смутился при этих словах её, а Вэллия продолжила добивать его:- Наверное, ваш советник сказал, что лучшей партии не найти? И какое приданое пообещали…

Он быстро заговорил, перебивая, хотел остановить её:

— Знаете, с вашим приданым я только нажил себе головную боль. Ваш отец требует построить к весне пять крепостей, а денег не дал ни гроша, а с новой земли, что мне дали, я не видел ни зёрнышка хлеба — все подати осенью крестьяне заплатили вашему отцу, а не мне… Так что, мне сейчас от этой земли ни тепло, ни холодно. Я пойму, что что-то изменилось только осенью, а до неё ещё надо дожить.

Вэллия отвела взгляд и присела на скамью у камина, если его и топили, то рано утром. Конечно, он прав, что разговаривает с ней так, он впервые повысил голос в её присутствии, как настоящий муж и хозяин замка.

— Я просто хотела сказать, что, хотите вы или нет, но мы с вами муж и жена, и должны ночевать хотя бы в одной комнате, и просыпаться по утрам в одной постели. Я понимаю, что вы не испытываете ко мне особых чувств, я, представьте себе, тоже, но скоро все шептаться начнут, что вы бегаете от меня, как от прокажённой. Я ни к чему не хочу вас обязывать, поверьте, может быть, вы любили другую… но поймите меня… — Он через бровь смотрел её в лицо.

— Хорошо. Я понял, чего вы хотите.

— Если так, то мне ничего больше и не надо, я не буду вас больше отвлекать. — Вэллия поднялась, ликуя в душе. "Слава Богу, если ты будешь ночевать в моей постели, это уже будет победа…" Ушла.

Слово своё он сдержал и ночью пришёл в общую спальню. Вэллия сквозь сон слышала, как её муж раздевался и ложился в постель с другой стороны кровати. Маркграф старался быть незаметным, боялся коснуться Вэллии, и резко отдёрнул руку, когда задел её локоть. Когда утром Вэллия проснулась, её мужа уже не было рядом. Она упрямо стискивала зубы, одеваясь, а успокаивала себя, что это от холода.

* * * * *

Вэллия шёпотом заговорила молитву и несколько раз перекрестилась, опустив глаза в каменный пол. Священника не было, он ушёл в алтарь после проведённой службы, ещё не выходил. В бергскую церковь мало приходило людей, только жители замка по воскресеньям, да сельские жители из ближайших сёл. Бывало, отец Валериан проводил службу всего для нескольких человек. Вэллия старалась почаще бывать на службах, приходила к обедне, на вечерю, подолгу молилась после служб. Об этом в замке уже все знали; кто-то считал молодую госпожу благочестивой и богобоязненной, восхищался. Кто-то недоумевал, о чём она молится с такой горячностью, с таким фанатизмом, а были, наверное, и такие, кто задавал себе вопросы: что это за грехи такие

замаливает молодая госпожа? Что за вина гложет её душу?

Вэллия ещё три раза перекрестилась и поднялась с колен, обернулась и резко отпрянула: прямо за её спиной вплотную стоял советник её мужа — барон Гердис. Всё это время, пока Вэллия горячо молилась, он стоял возле неё. Она судорожно начала вспоминать, не говорила ли она чего-нибудь вслух. Не дай Бог, если он что-то пронюхает и донесёт…

— Вы так неистово молитесь, может, стоит исповедаться?

— Спасибо, я уже… — Вэллия смущённо опустила взгляд в каменный пол церкви. Сердце в груди учащённо забилось от внезапного страха.

— Что за тайну вы скрываете? — Барон не сводил с её лица чёрных внимательных глаз, будто хотел по нему прочитать все её мысли.

— Я не понимаю, о чём вы говорите… — Вэллия сделала два шага, стремясь обойти советника стороной, но тот поймал её цепкими пальцами за локоть и притянул к себе, зашептал на ухо:

— Я же вижу, я знаю, что вы с отцом что-то затеяли, неспроста маркграфу предлагают руку графской дочери, единственной дочери, тут есть какой-то умысел… Что вы затеваете? Что вы скрыли от нас?.. Говори! — Он тряхнул Вэллию за локоть, шипя через плотно стиснутые зубы, перешёл на "ты". — Что?.. Что вы скрыли?

— Отпустите меня! — Вэллия повысила голос, хотя и сама услышала, как он дрожит от волнения и страха. — Что вы себе позволяете?

— И ты сможешь солгать под стенами храма? — Барон настаивал, и глаза его недобро светились.

— Вот именно, что вы позволяете себе в Божьем храме? Что за нелепые обвинения? Отпустите меня! — Она выдернула руку и сделала шаг в сторону на безопасное расстояние. — Я пожалуюсь, что вы приставали ко мне…

Барон Гердис только криво улыбнулся на её слова, а глазами проводил её до выхода из церкви. Перед тем, как выйти, Вэллия заметила, что к барону подошёл отец Валериан.

"Они все… все здесь за одно… Они помогают друг другу… Они доносят всё друг другу… А я, я ещё сомневалась, исповедоваться ли мне этому священнику… Я одна, одна, и мне не у кого просить совета…"

Она буквально бежала к замку по вытоптанной в снегу дорожке, а от пережитого страха и волнения дыхание её перехватывало. "Это ты… ты во всём виноват…" Она подумала о своём ребёнке — плоде насилия и греха, а теперь ещё и обмана. Это его она скрывала от всех, из-за него она оказалась здесь, это он сломал всю её жизнь. Теперь она боялась собственных мыслей и молитв, боялась каждого пережитого дня, когда обман раскроется, и от стыда она готова будет провалиться сквозь землю. Никто не будет её слушать, никто не пожалеет, и не примет её сторону, все будут проклинать её, смеяться над ней и её отцом, и её глупым мужем.

Господи! Что, что же мне делать?

* * * * *

С этого момента Вэллия заметила, с какой опасной подозрительностью следит за ней барон Гердис при встречах. Каким странно задумчивым был его взгляд, когда он глядел ей в лицо. Вэллия старалась избегать встреч с советником мужа, но дело-то в том, что Ниард ему доверял целиком и полностью и часто встречался с ним по делам и без дел, приглашал его к столу, разговаривал в библиотеке, в кабинете. Каждая встреча с ним была испытанием для Вэллии, каких требовалось усилий, чтобы не сорваться, а ей казалось, что барон Гердис знает о её обмане, поэтому и смотрит таким проницательным взглядом, будто мысли читает.