Берия. Арестовать в Кремле
Шрифт:
В кабинет, решительно открыв дверь, вошел Жуков и поздоровался с Москаленко — с Булганиным они виделись рано утром.
— Что за офицеры в приемной? — спросил Жуков у Москаленко.
— Полковник Зуб — начальник политуправления и подполковник Юферов — мой адъютант.
— Я, Георгий Константинович, уже побеседовал с ними. Люди надежные, испытаны боем, — Булганин снял очки. — Фронтовики.
— Я, товарищ министр, — Жуков подчеркнуто вытянулся, — хотел уточнить порядок доставки группы в Кремль.
— На моей машине, а ее не останавливают, на совещание поедут товарищи Москаленко, Батицкий, Зуб и адъютант
— Позвонили из гаража — моя машина неисправна.
— Этого еще не хватало! Я вызову на всякий случай еще одну машину, и вы поедете на ней.
— Спасибо, товарищ министр. Это запасной вариант. Мою машину обещали отремонтировать… Я принял меры!
Жуков в ту ночь оставался в рабочем кабинете и, когда утром узнал, что машина неисправна, позвонил начальнику гаража, выдал по-фронтовому. Это же надо такому случиться — в такой день и отказ двигателя.
— Я могу идти, товарищ министр? — Москаленко понял, что лучше всего ему выйти в приемную, мало ли какие разговоры могут быть у министра с первым заместителем.
— Да, да, пожалуйста.
Как только Москаленко вышел, Жуков спросил:
— Готовность моей группы? Я должен знать точно.
— Где-то около часа дня.
— А от чего это зависит?
— Не торопись, Георгий Константинович. Все узнаешь в свое время.
Зазвонил телефон «кремлевки». Булганин снял трубку, послушал и протянул ее Жукову.
— Тебя Хрущев ищет.
Разговор был нескорый. Жуков согласно кивал головой, изредка повторял: «Понял. Все ясно».
Адъютант министра посадил в зашторенную машину Булганина, как и было приказано, Москаленко, Батицкого, Зуба и Юферова; сам сел на место министра; сзади, на машине первого замминистра, ехали Жуков и Баксов. Все напряженно смотрели вперед, стараясь предугадать направление движения, и когда машина, проскочив по Моховой, повернула направо, стало ясно: ехали в Кремль! Волнение резко усилилось — въезжали в святая святых, где беспрепятственно господствовали силы госбезопасности, а с ними каждый предпочитал не связываться, помня, как тысячи командиров и политработников пали под дулами НКВД. Никто не проронил ни слова, думали лишь о неясном будущем: что их ждало здесь, на брусчатке таинственного для них Кремля? Охрана стояла попарно у каждой двери, площади Кремля были пустынны. Они, кроме Жукова, впервые видели Кремль изнутри, от Боровицких до Спасских ворот, и потому сидели притихшие, затаив дыхание. Машина сделала резкий поворот и остановилась у подъезда, возле которого стоял Булганин. Москаленко, а за ним все остальные вышли из машин и направились к двери.
— Это со мной на совещание, — Булганин произнес жестко и четко, чеканя каждое слово, на мгновение задержавшись у стоящих перед входом офицеров госбезопасности. Шестерка, возглавляемая Булганиным, поднялась по лестнице, прошла мимо дверей и вошла в большую комнату. Министр, не скрывая волнения, усадил всех на стулья и перед уходом сказал: — Здесь ждите.
Жуков вспомнил, как в годы войны он много раз для доклада входил вот в ту знакомую дверь — кабинет И. В. Сталина, ту дверь, в которой скрылся Булганин.
Сталин… Сколько мет в жизни Жукова оставил этот малоразговорчивый,
«Товарищ Жюков» — так произносил Сталин его фамилию. Отсюда, из кабинета, в первой половине октября сорок первого Сталин позвонил только что назначенному командующим Западным фронтом Жукову и спросил:
— Товарищ Жюков! Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю это с болью в душе. Говорите честно, как коммунист.
— Удержим, товарищ Сталин.
Интересно, стоит ли тот телефон вч-связи? Сколько переговорено по нему за долгие годы войны…
Жуков поднялся и принялся ходить вдоль ряда стульев у стены, на которых сидели притихшие, с встревоженными глазами люди, обеспокоенно смотревшие на ту самую дверь. Неспроста им приказано прибыть с оружием, видимо, кого-то арестовывать, а может, и не одного. Жди всякого, вон сколько охраны на улице, внутри зданий. «Могут, — спрашивал себя Жуков, — ворваться сюда офицеры МВД?» Могут, и рта не успеешь открыть, как будешь надвое рассечен автоматной очередью…
Медленно тянулось время; казалось, секундная стрелка потяжелела и едва двигалась по циферблату. Жуков приоткрыл дверь: мягко ступая по ковровой дорожке, неслышно прошел офицер охраны. За ним второй, третий. Что это? Куда они идут? Он проследил взглядом за их лицами, походкой, прикрыл дверь. И вновь тишина, нарушаемая лишь доносившимися от Спасской башни ударами кремлевских курантов.
Из кабинета вышли Булганин и Хрущев, остановились перед поднявшимися генералами и офицерами; их лица тоже были полны напряжения и ожидания.
— Пришло время сказать вам причину вызова вас сюда, — Булганин обвел взглядом всех, вытянувшихся перед ним участников опасной акции.
— Вам поручается ответственнейшее задание, — вмешался Хрущев, — арестовать подлеца Берия!
— Все готовы? Оружие проверено? — спросил Булганин.
— Все готово. Задание, товарищ министр, будет выполнено! — четко доложил генерал-полковник Москаленко.
— Мы вам верим. Мы на вас надеемся, — произнес Хрущев, глядя на группу. — А теперь слушайте… — Хрущев рассказал о плане ареста, о сигналах, подаваемых из кабинета Президиума ЦК, о последовательности и порядке их действий. Кое-что уточнил и Булганин, напомнив о четкости и внимательности каждого.
— При попытке Берия использовать личное оружие — стрелять немедленно. Не исключено воздействие охраны. Будьте готовы отразить одиночные и групповые действия работников МВД, личной охраны Берия.
— Помните, — напутствовал Хрущев, — если операция провалится, все вы будете немедленно расстреляны Берия и его подручными. Осечки быть не должно! И последнее. Когда войдете в кабинет, то вы, — Хрущев указал на самых рослых и физически крепких Батицкого и Юферова, — встанете по обе стороны от Берия…