Берия. Арестовать в Кремле
Шрифт:
— Не подумал, Никита Сергеевич. Надо что-то предпринять с Артемьевым. Хороший он командующий, исполнительный, решительный, честный.
— Я не хочу чернить человека: я плохо знаю генерал-полковника Артемьева. Да, честный. Да, решительный. Но в особой обстановке, когда заговорят пушки Берия, неизвестно, как себя поведет. А если он повернет не в нашу сторону?
— Будем думать…
На этом и порешили.
Хрущев через несколько дней увлек на прогулку Маленкова. Долго ходили по тропинке, пока «наблюдатели» из охраны не скрылись в машинах. Как-то поведет себя Маленков — друг Берия?..
— Георгий, я к тебе с неожиданным предложением, —
— Неужели? — искренне удивился Маленков. — Не знал. А с какой целью?
— Подумай хорошенько. Разве ты не видишь, как он себя ведет на Президиуме? Хозяин-барин! И неспроста. А станет им — нам всем головы поотрывает. И не только нам, много крови прольется в варфоломеевскую ночь.
Никита Сергеевич заметил, как заколебался Маленков; Георгий Максимилианович то засовывал руки в карманы широких брюк, то вынимал их, потирая ими, то разглаживал массивный подбородок, не поднимая головы, глядя себе под ноги.
— Он — твой друг, — продолжал Хрущев. — Но ты, конечно, не забыл, как он бросил тебя на съедение Сталину в 1946 году, когда тот решил убрать тебя из Москвы в Среднюю Азию. Мог же он тебя защитить? Мог. Но не сделал этого. Я не хочу много говорить, да и не знаю многого в ваших отношениях, но он заметно тянется к тебе. Мне думается, все это до поры до времени. Вспомни историю. После смерти Ленина партией и страной руководила «тройка»: Сталин, Зиновьев и Каменев. Больше того, Зиновьев и Каменев громили сторонников Троцкого, а его самого, по их предложению, вывели из Политбюро. На Пленуме ЦК в январе 1925 года с требованием исключить Троцкого из партии выступили опять Зиновьев и Каменев. Они «защищали» Сталина от Троцкого, поддерживали генсека везде и всюду. А что сделал Сталин, став диктатором? Он убрал с политической арены сначала Каменева, потом Зиновьева, а позже — расстрелял их обоих. Они слишком много знали о диктаторе, и они стали лишними и ненужными генсеку. Помни это, Георгий.
Маленков долго молчал, принимая решение, ходил, насупив взгляд.
— Я это понимаю, Никита Сергеевич. Надо все тщательно продумать, до мелочей. Ты говоришь, он готовит учения и стягивает к центру свои войска, а это проверено?
— Все источники подтверждают.
— Ты говорил с Булганиным? Чем он располагает?
Хрущев рассказал о беседе с маршалом.
— Тебе, Георгий, надо для отвода глаз залечь на недельку в кремлевскую больницу и там, в Барвихе, подготовить доклад на Президиум о преступлениях Берия.
— Лаврентий — хитрый лис! Будет навещать, присматриваться, вынюхивать.
— А мы вот что сделаем… — Хрущев нагнулся, подобрал с земли прутик и принялся постукивать им по широкой штанине. — В ГДР дела обострились. Ты, конечно, читал о готовящемся в республике «Дне икс». Давай-ка, а тебе, предсовмина, Богом положено распоряжаться министрами, отправим Берия в Берлин для оказания помощи и принятия решения на месте. Он — заместитель председателя Совета Министров, — и пусть командует.
— Он может послать кого-то из своих замов. Ты же знаешь, он не любит подчиняться. Только Сталина боялся, — уточнил Маленков.
— Ты — предсовмина! Заставь! Подготовь проект решения и — на Президиум!
— Ты, Никита Сергеевич, все уже продумал?
— Какое
— Я вчера получил приглашение на оперу «Декабристы» в Большой театр. Но заметил, что развозил их один из секретариата Лаврентия. Вечером позвонил Берия и настойчиво предлагал пойти в театр.
— Я тоже получил приглашение на 27 июня. Кстати, начало учения войск МВД тоже назначено на 27 июня. Что это? Простое совпадение? Думаю, что нет! Этот день спланирован для больших дел! Вот и все, что я, Георгий, хотел сказать тебе. Теперь наша судьба повязана. Выйдет промашка — всех к стенке поставят Берия и его подручные.
— Ты, Никита Сергеевич, прав!
Они еще долго ходили по освещенной аллее, часто посматривая по сторонам, оглядывались, — не идет ли кто сзади…
Возникает вопрос: почему Маленков, долгие годы друживший с Берия, сравнительно быстро согласился на его арест? Похоже, дружба эта была основана скорее на страхе и совместном приспособленчестве к Сталину. Вернувшись на пост руководителя всемогущего ведомства, Берия спешно принял множество решений без согласования с председателем Совмина Маленковым, назначая на ключевые посты своих ставленников в обход и правительства, и Президиума ЦК, заседания которого по ленинской традиции вел предсовмина Маленков…
Хрущев не был еще до конца уверен в Маленкове и потому источники информации не назвал — мало ли что может случиться. Разговором с начальником УВД области Никита Сергеевич не ограничился и вышел на генерала Ивана Серова — заместителя Берия. С Серовым они впервые встретились на Украине, сблизились, доверяли друг другу, хотя в друзьях и не числились. На вопрос Хрущева об учениях Серов ответил все, как было, без утайки, назвав ориентировочно дату начала учений 27 июня. Разговор шел только о положении дел в МВД, о подготовке учений, о резком росте преступности, вызванном, как им обоим представлялось, ничем не оправданной амнистией.
Оба они рисковали, но Хрущев, нацеленный на решение задуманного, не видел другого пути получения информации, верил в то, что Серов никому и ничего не скажет.
Другим, кто помог Хрущеву в сборе информации, был генерал С. Круглов, министр внутренних дел с 1945 года и до смерти Сталина, а теперь — заместитель Берия. С Кругловым Никита Сергеевич встречался много раз на Украине, куда министр приезжал в послевоенные годы по своим вопросам. Сергей Никифорович Круглов тоже тянулся к Хрущеву… Разумеется, а это отчетливо понимал Хрущев, Круглов — не без «оспин», и его вина в том, что делалось и делается в этом, тщательно опекаемом Берия ведомстве, есть, но в те дни главным для Никиты Сергеевича было не прошлое, а настоящее и будущее: уберечь страну, людей от моря крови. Их встречи были короткими, но насыщенными информацией. Ни Серов, ни тем более Круглов не были приближенными к Берия, они исполняли его волю, но отстояли от него довольно далеко. Близкими были другие: Абакумов (сейчас находящийся в Лефортовской тюрьме), Деканозов, Мешик, Кобулов…
Хрущев мысленно прикидывал возможные варианты предполагаемой операции и каждый раз отметал самый простой — арестовать Берия на даче, в кабинете, а уж потом, как говорится, задним числом оформить вывод Берия из Президиума ЦК КПСС, из Президиума Верховного Совета СССР. Но так беззаконно делал Сталин! Продолжать его линию? Оперировать его методами? Как ни крути — вывод из Президиума ЦК партии должен проходить на заседании Президиума. Значит, надо идти к членам Президиума. Отступать от нравственных и партийных принципов нельзя!