Берия. Лучший менеджер XX века

Кремлев Сергей

Ломинадзе родился в 1897 году и был на два года старше Берии. Взлетел он быстро: в 1922–1924 годах – секретарь грузинского ЦК, потом – секретарь Коммунистического интернационала молодежи. И вот тут Ломинадзе «возомнил».

И не он один…

И 29 июля 1929 года Сталин отправил Молотову резкое письмо, где писал:

«…Решительно возражаю против помещения в «Комсомольской правде» статьи Стэна (30-летний зам. директора ИМЭЛ. – С.К), аналогичной статье Шацкина (28-летний член ЦКК. – С.К), спустя несколько

дней после осуждения Политбюро статьи Шацкина. Это либо глупость редакции… либо прямой вызов Центральному Комитету партии. Называть подчинение комсомольцев… генеральной линии партии «службизмом», как делает это Стэн, – значит призывать к пересмотру генеральной линии партии, к расшатке железной дисциплины, к превращению партии в дискуссионный клуб. Так именно начинала свое антипартийное дело всякая оппозиционная группа. С этого начинал свою «работу» Троцкий. От этой же печки танцевал Зиновьев. Этот же путь избрал себе Бухарин. На этот путь становится и группа Шацкина – Авербаха – Стэна – Ломинадзе…»

Маяковский сказал о Ленине: «Он к товарищам милел людскою лаской, он к врагам вставал железа тверже».

Это сказано и о Сталине… Вот почему к Ломинадзе, Стэну, Шацкину он отнесся по-товарищески. Два последних остались на своих местах, Ломинадзе же вскоре направили в Закавказье первым секретарем Заккрайкома.

Однако он не унялся и свел знакомство еще с одним молодым выдвиженцем Сталина – 37-летним кандидатом в члены Политбюро, председателем Совнаркома РСФСР Сырцовым.

И 23 октября 1930 года Сталин опять пишет Молотову:

«Вячеслав!

1) Посылаю тебе два сообщения Резникова об антипартийной (по сути дела правоуклонистской) фракционной группировке Сырцова – Ломинадзе. Невообразимая гнусность. Все данные говорят о том, что сообщения Резникова соответствуют действительности. Играли в переворот, играли в Политбюро и дошли до полного падения…»

Между прочим, сразу за этим шло:

«2) Что касается дела Тухачевского, то последний оказался чистым на все 100 %. Это очень хорошо…»

Повторю еще раз: Сталин хотел верить товарищам и в этом стремлении иногда жестоко обманывался – как вот с Тухачевским. На него в 1930 году, независимо друг от друга, дали серьезные показания арестованные преподаватели Военной академии имени Фрунзе – Какурин и Троицкий. Оба утверждали, что Тухачевский – тогда командующий войсками Ленинградского военного округа – выжидает благоприятной обстановки для захвата власти и установления военной диктатуры и что у него много сторонников в военных кругах.

Какурин и Троицкий подтвердили свои показания на очной ставке, но Сталин, после опроса Гамарника, Якира и Дубового, заявивших, что здесь-де «какое-то недоразумение», решил «это дело зачеркнуть».

Он ведь и им верил!

ОДНАКО мы забыли о любителе играть «в Политбюро» Ломинадзе. Его, после таких «игр», конечно, сняли (Заккрайком принял от него Мамия Орахелашвили) и…

И Ломинадзе перевели в Москву парторгом авиационного

завода. Сталин все еще относился к нему как к запутавшемуся младшему товарищу и надеялся, что парень образумится и поймет: надо строить не сомнительные политические планы, а экономику. В 1933 году его направляют секретарем Магнитогорского горкома.

Увы, амбиции не исчезли, Ломинадзе «игр в переворот» не прекратил, на что, в конце концов, обратили внимание в НКВД. И в январе 1935 года Ломинадзе покончил самоубийством.

Сырцов – в 1930 году тоже снятый, был до 1937 года директором «Электростали». В 1937-м его, как и Стэна, и Шацкина, репрессировали – к тому времени к фигурам, им подобным, пришлось встать «железа тверже».

А вот с судьбой Кахиани судьба Берии конфликтно пересекалась не только при жизни, но и после смерти обоих…

Кахиани, ровесник Ломинадзе, был его приятелем – с 1923 по 1930 год он тоже был секретарем ЦК Компартии Грузии, потом обретался в Средней Азии, в Казахстане, ас 1933 года стал членом бюро редколлегии «Правды». С 1934 года Кахиани – уполномоченный КПК по Северо-Кавказскому краю РСФСР.

Летом 1937 года его арестовали, и в декабре того же года «тройкой» при НКВД Грузинской ССР он был приговорен к расстрелу.

О сути репрессий 37-го года, о том, что такое – «тройки», у нас еще разговор будет. Но сразу скажу, что Первый секретарь ЦК КП(б) Грузии Л.П. Берия в составе «тройки» был.

Кахиани расстреляли в 1937-м, Берия погиб в 1953-м. Но когда начался парад реабилитаций всех, кто «безвинно погиб» в 37—38-м годах, в марте 1955 года в ЦК КПСС поступило заявление вдовы Кахиани Т.Н. Давтян с просьбой о реабилитации.

11 марта и.о. Генерального прокурора СССР Баранов откликнулся на эту просьбу запиской в ЦК, где сообщал, что Кахиани был арестован в августе 1937 года НКВД Грузинской ССР.

Сведения эти взяты из еще одного сборника документов, изданных Фондом «Демократия» – «Реабилитация: Как это было. Март 1953 – февраль 1956».

И в именном комментарии к этому же сборнику указано, что Кахиани был арестован в июле, а не в августе. Мелочь, конечно, но когда в одном источнике натыкаешься на такие «разнотыки», плечами пожимаешь невольно.

Ну, пусть так! Может, кто-то в 1937 году старым стилем пользовался, а кто-то – новым. Но почему члена союзной Комиссии партконтроля по одному из регионов РСФСР арестовывает НКВД Грузии? Позвольте не поверить, что Берия захватил Кахиани на территории РСФСР, как Наполеон захватил герцога Энгиенского на территории Бадена. Без санкции Москвы такие вещи не делаются – Кахиани был ведь в союзной юрисдикции.

Уже из чтения записки Баранова – тут читатель пусть поверит мне на слово – можно сделать вывод: вина за Кахиани, скорее всего, была. А ведь эта записка призвана была Кахиани обелить, да вот очень уж странные несуразицы содержит.

Но как же – в просьбе вдовы Кахиани имелось волшебное слово: «палач Берия!». И Кахиани реабилитировали, но…

Но – «в партийном порядке», то есть – посмертно, восстановили в партии. А вот почему его не реабилитировали «за отсутствием состава преступления», я сказать не могу.