Берия. Лучший менеджер XX века

Кремлев Сергей

И были полны энтузиазма.

Но ведь эти же слова прочли и советские бюрократы… И примазавшиеся к власти шкурники… И уже склонные к авторитаризму партийные секретари (типа украинского «товарища Хатаевича») и их секретари и секретарши… И эти таким мыслям товарища Сталина не обрадовались. Подобные идеи не предвещали им ничего хорошего…

Прочли эти строки и затаившиеся троцкисты… Прочли монархисты, церковники и прочие недоброжелатели и ненавистники нового строя российской жизни.

И эти, с одной стороны, увидели в идеях Сталина свой окончательный

будущий крах, с другой стороны – шанс на развертывание нужной им агитации, а с третьей стороны – присутствовала ведь в ситуации и она – некий шанс на избрание нужных им кандидатов.

Вот как много всего всколыхнуло в разных душах и умах интервью Сталина, опубликованное в «Правде» 5 марта 1936 года, – ровно, между прочим, за семнадцать лет до его смерти. И ровно за 9 месяцев (надо же!) до принятия «сталинской» Конституции СССР.

Конституцию приняли в конце 1936-го. Начавшийся 1937 год был уже годом предстоящих выборов.

В марте 1937-го закончился Пленум ЦК, о котором уже было сказано и еще будет сказано.

А В МАЕ начались аресты военных заговорщиков во главе с Тухачевским и Якиром. Не отвлекаясь на обширные доказательства заговора, скажу сразу: «Военный заговор был…» Спорить можно лишь о его корнях – то ли троцкистских, то ли – английских, то ли – германских… Скорее всего тут было всего понемногу (а может, и наоборот – всего помногу).

2 июня 1937 года Сталин выступил на расширенном заседании Военного Совета при наркоме обороны Ворошилове. Кроме постоянных членов, двадцать из которых были уже арестованы, на нем присутствовали члены Политбюро и более ста приглашенных военных деятелей.

Первым, 1 июня, выступал весьма растерянный нарком – с докладом «О раскрытии органами НКВД контрреволюционной организации в РККА». Его состояние можно было понять: армия – вроде бы наиболее надежный государственный институт – оказался не таким уж и надежным.

Сталин выступал на второй день (всего Совет длился четыре дня). И неправленая стенограмма его выступления начинается так:

«Сталин. Товарищи, в том, что военно-политический заговор существовал против Советской власти, теперь, я надеюсь, никто не сомневается. Факт, такая уйма показаний со стороны преступников и наблюдения со стороны товарищей, которые работают на местах… что несомненно здесь имеет место военно-политический заговор против Советской власти…»

Здесь я на правах автора вклинюсь в сталинский доклад и скажу вот что…

Я не исключаю чьих-то ухмылок по адресу слов Сталина, но стоит ли кому-либо ухмыляться на их счет после 1991 года? Тогда свою партию, свою страну и свой народ предала почти поголовно вся элита общества – партийно-государственная, военная, хозяйственная, научная, творческая.

А тут предали все же немногие. Но предали!

Вернемся, однако, к стенограмме.

«Сталин. Ругают людей: одних мерзавцами, других – чудаками, третьих – помещиками.

Но сама по себе ругань ничего не дает… Говорят, Тухачевский – помещик, кто-то другой – попович… Такой подход, товарищи, ничего не решает… Ленин был дворянского происхождения – вы

это знаете?

Голос. Известно.

Сталин. Энгельс был сын фабриканта… Чернышевский был сын попа – неплохой человек. И, наоборот, Серебряков был рабочий, а вы знаете, каким мерзавцем он оказался…

Есть у вас еще другая, тоже неправильная ходячая точка зрения. Часто говорят: в 1922 году такой-то голосовал за Троцкого. Тоже неправильно… Человек мог быть молодым, просто не разбирался. Был задира… Дзержинский… открыто Троцкого поддерживал при Ленине против Ленина. Вы это знаете? Он не был человеком, который мог бы оставаться пассивным в чем-либо. Это был очень активный троцкист, и все ГПУ он хотел поднять на защиту Троцкого… Андреев был очень активным троцкистом в 1921 году.

Голос с места. Какой Андреев?

Сталин. Секретарь ЦК, Андрей Андреевич Андреев…

Стало быть, и эту, вторую точку зрения, ходячую и распространенную среди вас, я отвергаю как абсолютную.

Нужна третья точка зрения при характеристике этого ядра заговора. Это точка зрения характеристики людей по их делам за ряд лет…»

Много интересного говорил тогда Сталин. Ну вот, например:

«Начали с малого – с идеологической группки, а потом шли дальше. Вели разговоры такие: вот, ребята, дело какое. ГПУ у нас в руках, Ягода в руках, Кремль у нас в руках, так как Петерсон с нами, Московский округ, Корк и Горбачев (и тогда не обошлось без своего Горбачева. – С.К.) тоже у нас. Все у нас. Либо сейчас выдвинуться, либо завтра, когда придем к власти, остаться на бобах. И многие слабые, нестойкие люди думали, что это дело реальное, черт побери, оно будто бы даже выгодное. Этак прозеваешь, за это время арестуют правительство, захватят Московский гарнизон, и всякая такая штука, а ты останешься на мели… Точно так рассуждает в своих показаниях Петерсон. Он разводит руками и говорит: дело это реальное, как тут не завербоваться?»

И такие были разговоры на Военном Совете 2 июня:

«Сталин. Не обращали достаточного внимания, по-моему, на дело назначения на посты начальствующего состава…

Я сторонний человек и то заметил недавно. Каким-то образом дело обернулось так, что в механизированных бригадах, чуть ли не везде, стоят люди непроверенные, нестойкие… Взять хотя бы Абошидзе – забулдыга, мерзавец большой, я слышал краем уха о нем. Почему-то обязательно надо дать ему механизированную бригаду. Правильно я говорю, товарищ Ворошилов?

Ворошилов. Он начальник АБТ войск корпуса.

Сталин. Я не знаю, что такое АБТ.

Голос с места. Начальник автобронетанковых войск корпуса.

Сталин. Поздравляю! Поздравляю! Очень хорошо! Почему он должен быть там? Какие у него достоинства? Стали проверять. Оказалось, несколько раз его исключали из партии, но потом восстановили, потому что кто-то ему помогал. На Кавказ послали телеграмму, проверили, оказывается, бывший каратель в Грузии, пьяница, бьет красноармейцев. Но с выправкой!