Берлин 45-го: Сражения в логове зверя
Шрифт:
9. Всему личному составу войск армии разъяснять, что нашей задачей является упорная оборона на длительное время.
Младшему ком. составу и красноармейцам задачу на наступление объявить за 2 часа до атаки.
10. Время начала наступления согласно моих личных указаний»{157}.
С целью дезориентировать немецкое командование относительно направления главного удара 1-го Белорусского фронта был предпринят ряд отвлекающих маневров. В частности, было организовано ложное сосредоточение в районе южнее Штеттина. Однако убедить противника, что главный удар будет наноситься не с Кюстринского плацдарма, а через Ост и Вест Одер южнее Штеттина, было затруднительно. Выстраивавшаяся Г. К. Жуковым комбинация с образованием Франкфуртского и Кюстринского плацдармов не получила своего развития. Соответственно
Информированность немцев относительно ближайших планов Красной армии хорошо видна по документам ГА «Висла». На совещании в штабе группы армий 7 апреля 1945 г. время начала советского наступления и направление главного удара было определено довольно точно: «Ia (начальник оперативного отдела. — А. И. ) группы армий докладывает о положении группы армий. Следует ожидать наступления на широком фронте силами Второго Белорусского фронта на северном фланге, и, вероятно, [выступления] Третьего Белорусского фронта [1-го Украинского фронта? — А. И. ] на южном фланге. Начало генерального наступления, по всей вероятности, лишь после окончания сосредоточения новых сил примерно через 8 дней (15 апреля?). Главный удар, вероятно, как и прежде против 9-й армии. (Здесь имеется уже плацдарм, кроме того, Первый Белорусский фронт Жукова на тесном пространстве по обеим сторонам от Кюстрина.). На участке 9-й армии вероятны в ближайшее время подготовительные атаки для расширения исходных позиций юго-восточнее Кюстрина»{158}.
В условиях, когда отсутствовала внезапность наступления, добиться желаемого результата можно было безукоризненной техникой проведения операции. Для советского командования новая тактика немецкой обороны не была секретом. Информация о готовящемся маневре была получена от пленных. Так в журнале боевых действий 5-й ударной армии указывалось: «По показаниям пленных, был отдан приказ: в случае решительного наступления русских отвести (накануне) основную массу пехоты на вторую оборонительную линию, подготовленную на удалении 2–5 км от первой. В траншеях первой линии оставить по одному отделению от роты»{159}. Соответственно задачей войск в подготовительный период стало «вскрыть, где проходит истинный передний край (принимая во внимание последние данные разведки об оттягивании артиллерии противником на Зееловские высоты), чтобы не выпустить зря 2000 вагонов снарядов»{160}. Как мы видим, понимание принципов построения обороны на берлинском направлении имелось достаточно отчетливое.
Еще одним ответом на отвод обороняющихся частей противника назад стало увеличение глубины поражения обороны противника в ходе артиллерийской подготовки. Ее продолжительность была определена в 20–30 минут на глубину до 10–12 км, а полосе 8-й гвардейской армии — до 17–19 км. Для нанесения короткого, но мощного удара на 175-километровом фронте плацдарма было сосредоточено 14038 орудий и установок реактивной артиллерии (без учета артиллерии двух танковых армий и 3-й армии, а также 45-мм и 57-мм противотанковых пушек). Только ствольной артиллерии (без 45-мм и 57-мм противотанковых орудий и зениток) было собрано 12 629 единиц. На направлении главного удара фронта в 44-километровой полосе Гюстербизе, Подельциг средняя плотность достигала 189 стволов и установок реактивной артиллерии на 1 км фронта. На направлении главного удара армий плотность была еще выше: 286 на 1 км в 5-й ударной армии, 270 на 1 км в 47-й армии, 268 на 1 км в 8-й гв. армии, 253 на 1 км в 69-й армии и 266 на 1 км в 3-й ударной армии. Только для обеспечения работы артиллерии в первый день операции был запланирован расход 1147659 снарядов и мин, 49940 реактивных снарядов. На каждый стрелковый полк в армиях, действующих на направлении главного удара, приходилось от 1,4 до 2,4 артиллерийских полков.
Одной из «изюминок» Берлинской операции стало нештатное применение в ней прожекторов. Зенитные прожекторы было решено использовать для освещения поля боя и ослепления противника в первый день наступления с Кюстринского плацдарма. Всего привлекались 143 прожекторные установки. Они изымались для этого из фронтовой прожекторной роты и прожекторных частей 5-го корпуса ПВО. Прожекторы были распределены по армиям следующим образом: 3-й
В сущности, прожекторы были новым решением старой проблемы организации наступления в предрассветные часы, когда еще достаточно темно. В этом отношении Берлинская операция вовсе не была первым сражением, начинавшимся затемно. Так, для облегчения ориентирования пехоты в ночных условиях в ходе прорыва обороны на Сандомирском плацдарме в январе 1945 г. артиллерия обстреливала населенные пункты в направлении наступления 122-мм осветительными снарядами. Там же для продвижения в темноте командиры отделений вешали на спину наполовину затемненный фонарь, а подчиненные следовали за движущимся вперед огоньком. Широко применялись светосигнальные ракеты, ось наступления батальонов обозначалась трассирующими снарядами. Жуковская задумка с прожекторами, по сути своей, была продолжением этих ухищрений, попыткой радикально решить проблему боя передовых батальонов.
Отдельную группу среди войск, изготовившихся к Берлинской операции, составляли штрафники. В составе 1-го Белорусского фронта был один штрафной батальон и двадцать шесть штрафных рот. Чаще всего в общевойсковой армии фронта было три отдельных штрафных роты. Штрафники были поражены той же болезнью, что и стрелковые соединения Красной армии в тот период — катастрофически низкой комплектностью личного состава. В 8-м штрафбате было около трети полагающегося по штату количества солдат, сержантов и офицеров (см. таблицу).
Боевой и численный состав 8-го отдельного штрафного батальона 1-го БФ по состоянию на 15 апреля 1945 г.
ЦАМО РФ, ф. 233, оп. 2338, д. 124, л. 92.
За бортом разграничительной линии
Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом, и плох тот военачальник, что не хочет войти в столицу противника. Да и для простых солдат участие в боях за главный город врага было мечтой, которую они лелеяли в ледяной воде переправ, в бесконечных маршах и в становившихся на многие месяцы домом окопах. Многие трудные и кровопролитные сражения сотрутся из памяти людей в послевоенные десятилетия. Только в глубине души вернувшиеся с войны солдаты и офицеры будут знать, что самым трудным и запоминающимся был бой у никому не известной деревушки. Но лишь нескольким сражениям суждено будет стать символами войны, и среди них обязательно будет битва за вражескую столицу.
Задача, поставленная войскам 1-го Украинского фронта директивой Ставки ВГК № 11060 от 3 апреля 1945 г., в принципе не предусматривала их участия в сражении собственно за Берлин. Цели операции формулировались Ставкой следующим образом:
«1. Подготовить и провести наступательную операцию с целью разгромить группировку противника в районе Котбус и южнее Берлина. Не позднее 10–12 дня операции овладеть рубежом Беелитц, Виттенберг и далее по р. Эльбе до Дрездена. В дальнейшем, после овладения Берлином, иметь в виду наступать на Лейпциг.
2. Главный удар силами пяти общевойсковых армий и двух танковых армий нанести из района Трибель в общем направлении на Шпремберг, Бельциг»{161}.
Иван Степанович Конев прекрасно понимал, что значит стать покорителем Берлина в глазах потомков. И потому даже в исходный план операции были заложены меры, позволяющие оспаривать славу захвата лежавших так близко и так далеко улиц немецкой столицы. Особую роль в сражении должны были сыграть 3-я гвардейская танковая армия П. С. Рыбалко и 3-я гвардейская армия В. Н. Гордова. Очевидно, что быстрее всего можно было выйти к Берлину подвижными соединениями. Однако Конев был человеком трезвомыслящим и поэтому понимал сложности ведения боев в городе крупными механизированными соединениями. Поэтому предполагалось задействовать в боях за Берлин пехоту 3-й гвардейской армии.